Глава 68

Агустин Грихальва сидел в одном из пыльных, душных шкафов хранилища, расположенного за ателиерро, и старался не дышать, потому что знал: стоит вдохнуть слишком много затхлого воздуха, и сразу же начнется безостановочный кашель. Так произошло три дня назад, когда он попробовал провести свой эксперимент в первый раз, и тогда его чуть не поймали. Теперь он прихватил с собой воды и настойку фенхеля с медом.

Деревянный пол был холоден и жесток. Все тело ныло. Вчера у него появилась ужасная сыпь, но мазь с алоэ смягчила боль. Стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения, Агустин сосредоточился на куске пергамента, подготовленного при помощи жира с его собственных пальцев и стоящего сейчас между его согнутыми коленями. От такого неудобного положения довольно быстро затекла шея, ноги и руки одеревенели, кожа горела. Наверное, в конце концов он весь покроется ссадинами и синяками.

Но Агустин сидел неподвижно, боясь пошевелиться. Он смотрел на детальный рисунок, окаймленный вязью символов, выписанных им чернилами, смешанными с его кровью. На изображение длинного стола, стоящего в дальнем конце ателиерро. Сияло вечернее солнце, и на стол падали тени от решеток.

Такой и увидел Агустин эту картину в седьмом часу после полудня. Сегодня заседал Совет Грихальва по случаю Великих Праздников года. Раньше на него приглашали только старших иллюстраторов; теперь же в нем принимали участие все члены семьи, даже женщины, к мнению которых прислушивались из уважения к их возрасту или влиянию.

Агустин намеревался узнать, о чем пойдет речь. И молил Мдру эй Фильхо, чтобы его замысел не провалился.

Он знал, ему ни за что не удастся нарисовать всех членов Совета, поэтому изобразил только стол и тени. Если он сможет передать освещение и справиться с заклинанием до того, как все соберутся, тогда он услышит их голоса. Точный ли получился эскиз? Агустин внимательно изучил зарисовки Элейны — те, что она прислала ему из Чассериайо, — но она ведь училась на семь лет больше, да и вообще сестра гораздо талантливее. Агустин постарался как можно точнее передать расположение полос света, представив себе их на полу, на креслах с высокими спинками, на бархатном ковре из Тза'аба.

"Вот так проверяется волшебство, — сказал ему тио Гиаберто. — Чтобы заклинание сработало, изображение должно быть безупречным. Иначе ничего не выйдет”.

"А если у человека есть Дар, но он не может рисовать?” — спросил Агустин.

"Тогда его Дар ничего не стоит. Впрочем, иллюстратор может обладать и не очень выдающимся талантом, но за всю нашу долгую историю я знаю только три случая, когда Одаренные мужчины не смогли научиться использовать свой Дар. При некоторой подготовке и практике даже ребенок с минимальными природными способностями к живописи в состоянии стать копиистом и служить своей семье, выполняя определенные обязанности, требующие применения магии. Не беспокойся, Агустин, ты к числу этих несчастных не принадлежишь. Вне всякого сомнения, из тебя выйдет толк”.

"Мой Дар должен был достаться Элейне”, — дерзко заявил он.

"Я не намерен в дальнейшем обсуждать этот вопрос, меннино. Твоя привязанность к сестре достойна похвалы, но она не заслуживает такого отношения. Продолжай повторять заклинания”.

И Агустин продолжал, сидя в шкафу, повторять слова из Фолио, чтобы оживить заклинание, заставить его действовать. Тихий шепот не вызывал кашля. Но ему пришлось ждать довольно долго, а воздух становился все более спертым — неизвестно почему. Вдруг, словно живительная струя, до него донеслись тихие голоса:

«…Кабрал снова проголосует против нас.., слишком влиятелен.., не Одарен, но его всегда жаловал Великий герцог.., тише, остальные идут…»

Послышался легкий шум. Агустин оживился. Плечи болели. Но его заклинание сработало.

"Приветствую вас, кузены. Мы собрались здесь, чтобы поднять бокалы великолепного паленссийского вина в честь праздника Имаго. Я знаю, в екклезии ведется спор о том, какую лозу — белого или красного винограда — подрезали Возвышенные, когда им явился Образ Матры эй Фильхо, но считаю, что мы должны возносить благодарность Их Благословенному Явлению любым хорошим вином, а ученым предоставить право спорить на эту тему”.

Агустин услышал дружный смех, но не понял смысла шутки. Впрочем, он начал сердиться. Он не видел членов Совета, хотя и был уверен, что заклинание должно позволить ему не только слышать, но еще и видеть все, что происходит за столом. Проклятье! Элейна сделала бы все как следует. Она помогала ему с сонными чарами, передав секреты волшебства, которые открыла ей бабушка Лейла. Ей они были понятны.

  45