Лёгкий, ненавязчивый романчик 
67 
Они ехали на север весь Диа Сола. Им и следовало путешествовать вдвоем в день одиночества.
Когда в полдень зазвонили колокола, оповещая о наступлении Диа Меморрио, Сарио и Аласаис добрались до Аргуэньи, а там с восклицаниями радости и восторга им навстречу поспешили два солдата — родные братья — и гхийасская служанка принцессы, со слезами упавшая к ногам Аласаис.
"Вот, — ядовито подумал Сарио, — живые воссоединились с мертвой”.
Сарио рассказал слугам душераздирающую историю о страданиях, выпавших на долю Аласаис, когда она находилась в плену, поведал им, что она практически лишилась способности ясно мыслить после пережитого и что ей чудом удалось спастись. О том, как он узнал, что она жива, как торговался с мерзавцами, державшими ее в плену, спас принцессу и привез сюда, а теперь намеревается доставить в Палассо Веррада.
— Нельзя терять ни минуты, — с важным видом изрек он. — Разве не правильно будет, если принцесса Аласаис наконец обретет мир и безопасность в день, когда мы вспоминаем наших мертвых?
— А мы можем доверять до'Веррада? — с подозрением спросил старший из братьев.
— Эйха, приятель, ты не забыл, что мать самого Великого герцога Ренайо была гхийасской принцессой? Он и его сыновья имеют право на трон Гхийаса, а принцесса должна выйти замуж. По-моему, если ей удастся заполучить мужа, который отнесется к ней с сочувствием, будет совсем неплохо.
— Не знаю, что и подумать, — пробормотал старший из братьев, поглядывая на Золотой Ключ Сарио. Он колебался.
— Давай я скажу тебе все напрямую, приятель. — “Пожалуй, не совсем напрямую: выдать свой план было преждевременно”. — Мне очень жаль девушку, можешь мне поверить. На моем месте любой чувствовал бы то же самое. Но особенно мне не нравится то чудовищное безобразие, которое эти мерзавцы, эти варвары учинили во Дворце Тысячи Свечей в Ауте-Гхийасе. Они сожгли картины Грихальва. — “Мои картины, хоть они из предыдущих жизней, поэтому их кровь мне не страшна, но все же!” — Ты, видимо, не представляешь себе, какое это невыносимое оскорбление для человека вроде меня! Мы, Грихальва, не признаем анархии. Я желаю возвращения мира и порядка. Корона Гхийаса валяется в грязи, в канаве. Неужели ты считаешь, что следует оставить ее там? Или, может быть, лучше окажем помощь тем, кто хочет вернуть ее законному владельцу?
* * *
Они покинули Аргуэнью на следующее утро в наемном экипаже, направляясь на юг в сторону Мейа-Суэрты. Это был день Херба эй Ферро, травы и железа, когда призраки выходят на улицы По правде говоря, никто не смог бы спланировать все так гениально.
Никто, кроме Сарио Грихальвы.
Глава 73
Рохарио подошел к гостинице Гаспара, чувствуя беспредельную усталость после многочасового составления и переписывания самых разных писем, и не обратил особого внимания на отряд стражников, расположившийся неподалеку от “Снопа пшеницы и серпа”. Сигнал, оповещавший жителей города о наступлении комендантского часа, еще не прозвучал, но теперь вечерами, когда лавки закрывались, а люди спешили домой, стало происходить все больше и больше инцидентов. Великий герцог частенько посылал свои войска для наведения порядка.
Рохарио улыбнулся: он вспомнил, какое впечатление произвела картина Элейны на стене собора, когда ее обнаружили вчера на рассвете. Около дюжины гвардейцев все утро соскребали мел. Вокруг собралась огромная толпа — люди пели, наблюдая за их работой, и потешались. Несколько горячих голов из числа горожан пострадали от не менее горячих голов из числа стражников. Лишь своевременное появление Премиа Санкты предотвратило серьезное столкновение — увидев ее, все почтительно преклонили колени.
Рохарио опустил пониже голову, проходя мимо равнодушных гвардейцев, и быстро нырнул в проход, ведущий во двор гостиницы: слишком велик риск быть узнанным. Впереди он услышал громкие голоса — снова Гаспар спорит с каким-то посетителем.
Оказавшись во дворе, Рохарио удивленно заморгал. Повсюду горели факелы, окутав небольшую площадку густыми клубами дыма. Стража в зеленой форме с золотым шитьем шагаррского полка заполнила весь двор. Сердце отчаянно забилось в груди, когда Рохарио разглядел высокого худого человека, ругавшегося с Гаспаром. У этого человека, одетого в богатую, но тем не менее простую одежду, на шее висел Золотой Ключ.
Рохарио бросился вперед как раз в тот момент, когда двойные двери гостиницы распахнулись и трое мужчин — не гвардейцев, а слуг в ливрее дома Грихальва — выволокли наружу упирающуюся Элейну.
67 
