Глава 75

Сарио и раньше приходилось видеть город на грани бунта. Он не раз наблюдал, как беспокойство перерастало в катастрофу. Ему пришлось потратить не один час, чтобы уговорить извозчика из соседней деревушки отвезти принцессу Аласаис вместе с ее слугами в Мейа-Суэрту.

— В Палассо? Да вы не понимаете, о чем просите. Войска патрулируют улицы, избивают подмастерьев, а по аллеям, где нет солдат, рыщут бандиты. Говорят, эта болезнь, эта чума пришла к нам из Таглиса и Гхийаса.

— А ты там был и видел все своими глазами? — нетерпеливо спросил Сарио.

— Я не такой дурак Мне рассказали… — И далее следовал бесконечный список: брат, дядя, сосед, четвертый кузен жены кузнеца.

Наконец блеск золотых монет сделал свое дело, и Сарио удалось нанять повозку с молодым и потому безрассудным парнем.

На Диа Фуэга, в День Огня, последний день Пенитенссии, было спокойно, однако внутреннее напряжение нарастало по мере того, как на город спускались сумерки. Да, Сарио все это уже видел. Нужно попасть в Палассо и дать Великому герцогу Ренайо совет, как восстановить порядок, иначе придется расстаться с надеждой занять место Верховного иллюстратора и вернуть былое великолепие искусству Грихальва. Что, если толпа взорвется? Если чернь подожжет Палассо?

Он содрогнулся, размышляя о Рафейо. Он не может рисковать портретом Сааведры еще раз!

— Вы заболели? — спросила Аласаис. Ее разбирало скорее любопытство, чем тревога.

На ней был длинный плащ, скрывающий платье. На светлые волосы она накинула черную кружевную шаль.

— Холодно, — ответил он.

Они быстро проехали по пустым улицам, но, когда повозка приблизилась к длинным авенидос, ведущим к Палассо Веррада, навстречу стало попадаться все больше и больше людей. Они несли статуи, изображавшие Зависть, Гнев, Бесплодие, и другие, — но не к храму, как полагалось по традиции. Толпа направлялась к сокало перед Палассо Веррада. Люди вели себя тихо, но напоминали хищника, преследующего свою жертву. С боковых улиц и аллей появлялись все новые участники манифестации.

Сарио достал альбом для зарисовок. Всякий раз когда повозка останавливалась, он прикасался карандашом к языку и быстрыми штрихами изображал экипаж, возчика, себя и принцессу Аласаис, бормоча при этом под нос:

— Дайте дорогу нашей повозке. Расступитесь. Уходите прочь. Они выехали на площадь и увидели ворота Палассо, вздымающиеся над толпой в свете океана факелов. Гротескные скелеты, огромные статуи, символизирующие грехи и горести, плыли над головами людей в жуткой тишине. Бесчисленные светильники озаряли монументальную лестницу главного входа в Палассо — казалось, это сошедшие с небес звезды. Издалека доносились звуки музыки, рокот гитар и грохот тысяч ладоней — начался бал Диа Фуэга. Сарио услышал возмущенные голоса:

— Мы голодаем, а они танцуют.

— А что с Парламентом?

— Они слишком заняты праздниками, чтобы думать о наших проблемах!

— Мы для них не более чем скот, который они разводят, а потом убивают, когда им это понадобится.

— Двигай вперед, — приказал Сарио возчику, — нам нужно пробиться к воротам.

— Но, маэссо, толпа…

— .раздвинется, чтобы пропустить нас.

Так оно и произошло; люди толкали друг друга и удивленно смотрели вслед повозке.

Когда они добрались до ворот, Сарио соскочил на землю и схватился за прутья решетки. Стражники — по меньшей мере двадцать человек — равнодушно взирали на него.

— Я должен поговорить с вашим капитаном. Быстрее, болван! Я иллюстратор из рода Грихальва. — Он зажал в руке свой Золотой Ключ, скрывая его от толпы, которая отступила шагов на пять назад.

  76