очень нудно 
35 
Ему вдруг стало тошно. Хватит, в конце концов, толочь воду в ступе, ни к чему хорошему это не приведет. Он рывком поднялся со стула и опять подошел к окну. Катер Бонсуана уже стоял на своем прежнем месте, хотя самого офицера нигде не было видно. Брунетти прекрасно понимал, что своим отказом написать положительную характеристику лейтенанту Скарпе он поставил товарища под удар, лишив его всякой надежды на повышение. Но его убежденность в том, что Скарпа предал доверившегося ему свидетеля, в результате чего последний был убит, не позволяла ему находиться в одной комнате с этим человеком, не говоря уж о том, чтобы писать ему положительные характеристики. Ему было искренне жаль, что крайним в этой ситуации оказался именно Бонсуан, но он был не в состоянии что-либо изменить.
Мрачные мысли о Паоле снова охватили его, но он усилием воли отогнал их и отошел от окна. Спустился вниз, в приемную синьорины Элеттры.
– Синьорина, думаю, настало время взглянуть на дело Лоренцони с другой стороны.
– Значит, все-таки это он? – спросила она, поднимая глаза от клавиатуры.
– Думаю, да, но прежде надо дождаться, что скажет Вьянелло. Я отправил его к дантисту, чтобы сверить рентгеновские снимки.
– Бедная мать, – вздохнула синьорина. – Интересно, она верующая?
– А что?
– Вера в Бога помогает справляться с горем; особенно если умирает кто-то из близких.
– А вы верующая? – спросил Брунетти.
– Per carita, [23] – ответила она, сопровождая свои слова энергичным жестом, – в последний раз я была в церкви на конфирмации. Родители были бы очень огорчены, если бы я не пошла, но вы не поверите, насколько это было трудно. То же самое испытывали все мои друзья. Так что с тех пор я в церковь ни ногой.
– Но тогда почему вы утверждаете, что вера помогает?
– Потому что так оно и есть, – искренне ответила она, – тот факт, что я сама неверующая, вовсе не означает, что и другие такие же. Было бы неразумно это отрицать.
А ведь ее никак нельзя назвать неразумной, подумал Брунетти.
– Так как насчет Лоренцони? – спросил Брунетти.
И, прежде чем она успела что-то сказать, уточнил: – Меня вовсе не интересуют их религиозные убеждения. Мне хотелось бы узнать о них как можно больше: личная жизнь, коммерческая деятельность, недвижимость, круг друзей, имя их адвоката…
– Думаю, большую часть из того, что вы перечислили, можно узнать из «Il Gazzettino». Но я могу еще раз заглянуть в их досье.
– А вы можете сделать это, не оставляя отпечатков пальцев, как в прошлый раз? – Брунетти и сам не понимал, почему ему так не хочется, чтобы кто-нибудь узнал, что он сует нос в дела Лоренцони.
– Комар носа не подточит, – весело отозвалась она. В ее голосе даже прозвучало что-то похожее на гордость. Она кивнула в сторону компьютера, стоявшего у нее на столе.
– С помощью этой штуки? – спросил Брунетти.
Она гордо улыбнулась.
– Вся информация хранится там.
– Какая, например?
– Например, не было ли у кого-либо из них неприятностей с полицией… Ну, то есть с нами.
«С нами». Интересно, насколько неосознанно у нее это вырвалось?
– Полагаю, это наилучший способ, – сказал Брунетти, – признаться, я сам как-то об этом не подумал.
– Оно и понятно, – кивнула она, – это из-за его титула, да? – Приподняв бровь, она лукаво улыбнулась краешком рта.
Брунетти, в глубине души сознавая, что она права, решительно покачал головой:
– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из членов их семейства был в чем-то замешан. Исключая похищение, разумеется. Может быть, вам что-то известно?
– Только то, что иногда несдержанность Маурицио слишком дорого ему обходится.
– Что вы хотите этим сказать?
– Если что не так, он тут же выходит из себя и ведет себя отвратительно.
– Откуда вам это известно?
– А вы не догадываетесь? Откуда мне может быть известно о состоянии здоровья большинства горожан?
– Барбара?
– Ну конечно. Не думаю, что она имела к этому непосредственное отношение, иначе я никогда так ничего и не узнала бы. Но как-то раз мы ужинали с одним из ее коллег, который подменяет ее, когда она уходит в отпуск, и он рассказал нам, что буквально на днях к ним привезли девушку со сломанной рукой. Угадайте с трех раз, чьих это рук дело? Маурицио Лоренцони!
– Маурицио сломал ей руку? Но как?
– Дверцей автомобиля.
Брунетти удивленно вскинул брови.
35 
