89 
У графа вдруг задрожал подбородок. Его губы сжались в тоненькую ниточку. Он хотел было что-то сказать, как вдруг его взгляд метнулся в сторону двери: на пороге тихо и внезапно появилась графиня. Он вскочил и быстрыми шагами подошел к ней; Брунетти тоже поднялся, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Но когда он внимательней вгляделся в лицо женщины, остановившейся в дверях, кровь застыла у него в жилах; перед ним стояла высохшая, сгорбленная, дряхлая старуха, опиравшаяся на массивную деревянную трость, которую она сжимала… нет, не рукой, а, скорее, птичьей лапой. Брунетти заметил, что ее глаза сделались бессмысленно-мутными, будто свалившиеся на нее невзгоды навеки затянули их густой пеленой.
– Лудовико? – пролепетала она дрожащим голосом.
– Да, дорогая? – спросил он, беря ее за руку, бережно придерживая и вводя в комнату.
– Лудовико? – повторила она.
– В чем дело, дорогая? – спросил граф, склоняясь к ней; склоняясь, как показалось Брунетти, еще ниже, так как за последние дни она еще больше усохла.
Она помолчала, оперлась обеими руками на набалдашник трости и взглянула на мужа; быстро отвела взгляд, но потом снова перевела его на графа.
– Я забыла… – начала она и попыталась было улыбнуться, но, по всей вероятности, забыла и об этом тоже. Внезапно выражение ее лица изменилось, и она вдруг взглянула на мужа с невыразимым ужасом, будто перед ней предстал черный зловещий призрак. Она выставила руку с поднятой ладонью, словно пытаясь защититься от удара; но потом забыла и об этом, повернулась к нему спиной и, нащупывая тростью дорогу, побрела прочь из комнаты.
Граф и Брунетти прислушивались к стуку ее трости о мраморный пол коридора, становившемуся все тише по мере того, как она удалялась. Потом дверь закрылась, и они снова остались наедине.
Граф вернулся на свое прежнее место, но когда он сел и повернулся лицом к Брунетти, тому показалось, будто графиня за время своего кратковременного пребывания в комнате заразила графа своей старческой немощью: его глаза подернулись пеленой, уголки губ безвольно опустились.
– Она знает, – сдавленным голосом проговорил граф. – Но как вы об этом узнали? – прошептал он таким же безжизненным, как и у его жены, голосом.
Брунетти сел на стул и махнул рукой:
– Теперь уже не важно.
– А я что говорил? – вздохнул граф. Заметив удивление, отразившееся на лице Брунетти, он поспешно добавил: – Теперь уже это не имеет значения.
– Нет, – возразил Брунетти. – Разве не важно, почему погиб ваш сын? – Граф в ответ только пожал плечами. – Для нас это важно потому, что тогда мы сможем найти тех, кто его убил.
– Вы и так знаете, кто это сделал, – тихо сказал граф.
– Да, я знаю, кто их послал. Мы оба это знаем. Но мне нужны имена! – Брунетти приподнялся со стула, удивляясь, с какой страстью он произнес эти слова, но не в силах сдержать закипавшее в нем негодование. – Имена! – опять этот истерический тон! Надо скорей взять себя в руки. Брунетти опустился на стул и уставился в пол, устыдившись собственной несдержанности.
– Паоло Фразетти и Эльвио Маскарини, – без тени смущения отвечал граф.
Брунетти оторопел. До него не сразу дошел смысл сказанного; но когда он наконец понял, о чем идет речь, то не поверил; а когда поверил, то… Внезапно вся картина событий, постепенно вырисовывавшаяся в его голове, начиная с момента обнаружения останков Роберто на заброшенном поле, предстала перед его мысленным взором; на этот раз это было намного страшней, чем разлагающиеся останки сына графа Лудовико, – чудовищная, леденящая душу картина. Однако Брунетти отреагировал несколько странным образом: даже не взглянув на графа, он как завороженный вытянул из кармана записную книжку и записал в ней имена похитителей.
– Где мы сможем их разыскать? Вам известны их адреса? – Брунетти изо всех сил старался, чтобы его голос прозвучал ровно, будто бы ничего особенного не случилось, в то время как в его голове вихрем проносились вопросы, которые он должен был задать графу, пока тот не догадается, к каким фатальным последствиям привело его непонимание.
– Фразетти живет неподалеку от Санта-Марта. О другом мне ничего не известно.
Брунетти наконец вполне овладел собой; он поднял глаза и в упор посмотрел на графа:
– Как вы их нашли?
– Четыре года назад они выполняли для меня кое-какую работу. Так что… я и предложил им еще подработать.
89 
