очень нудно 
78 
— Бомбарды и пищали всегда стреляли равномерно! И русские тоже не частили. А сейчас доносится такой гром, словно… — тут до сына Кетлера дошло, что может вызвать такой шум, и он порывисто вскочил:
— Коня!
Спустя полчаса кавалькада из семи всадников, сопровождавших кавалера Ивана, примчалась под стены города — но бой здесь уже давно закончился. Возле пролома в стене корчилось около десятка солдат, пытаясь отползти подальше от опасного места, еще несколько лежали без движенья. Из пролома время от времени высовывались головы оказавшихся в западне ландскнехтов, но по ним каждый раз начинали стрелять из фланкирующих куртину башен. Еще на них со стены скидывали какие-то камни, бревна, мешки — то ли пытаясь немцев прибить, то ли брешь в стене засыпать.
— Фон Регенбох! — рыцарь едва не сбил грудью коня закованного в полный доспех воина. — Барон! Не могли бы вы мне объяснить, что здесь происходит?!
— Ваши бомбардиры, брат Иван, — бодрым голосом ответил оставленный здесь за старшего крестоносец, — пробили стену крепости, и мужественная немецкая пехота попыталась использовать свой шанс на победу!
— Я не отдавал приказа о штурме, — сухим голосом сообщил командующий.
— Они ринулись на стены сами, брат, — развел руками барон. — Не мог же я приказать отступление?! Орден не отступает в боях с язычниками.
На щеках рыцаря заиграли желваки, но он промолчал. Хотя сын Кетлера, желая сравняться славой со своим отцом и, в будущем, получить право стать его наследником впервые вел настоящую войну, он хорошо знал, что такое наемники. Еще с древнеримских времен они постоянно то отказывались идти в бой, требуя повышения жалования, то останавливали почти завершившуюся победой войну из-за задержки оплаты, то отказывались идти на штурм без отдельных премиальных, то кидались на нейтральные города, желая получить законное право на трехдневное разграбление. Сколько раз командующие наемниками короли были вынуждены молча смотреть, как их армия превращает в руины их же собственные города! Наемник идет на войну за добычей, и если ему померещился шанс на удачу — его не остановит никакой приказ, никакие союзнические договоры, и никакой здравый смысл. Подобные бунты жадности происходят во всей цивилизованной Европе каждую войну по несколько раз, и средства против них придумать пока еще не удалось.
— Чем закончилась эта вспышка храбрости, барон?
— Человек десять оказались заперты в погребе за брешью, брат, — указал в сторону пролома фон Регенбох. — Наверное, русские ленятся войти в него с той стороны и перебить бедолаг. Еще семеро убитых и шестнадцать раненых перед стеной. В общей сложности около тридцати ландскнехтов.
Это известие кавалер Иван выслушал уже относительно спокойно, и указал латной рукавицей на стену:
— Прикажите бомбардирам, барон, начинать разрушать куртину шагах в пяти правее бреши. Думаю, через полтора дня нам удастся обрушить значительную часть стены, и лазить по норам не потребуется. Полтора дня… — рыцарь выпрямился в седле и нашел глазами епископа. — Полтора дня, если завтра днем мы получим недостающие припасы.
Священник склонил голову, словно прислушиваясь к невидимому собеседнику, потом улыбнулся, и тронул шпорами коня, подъезжая ближе;
— Я готов поставить свой золотой крест против вашего меча, господин рыцарь, что через три часа припасы будут здесь.
— Зачем мне ваш крест? — пожал плечами командующий. — Мне нужны припасы!
Отряд рыцарей обогнул крепость, и перед их глазами предстала картина еще более ужасающая, чем со стороны крепости: все изготовленные за два дня лестницы валялись под куртиной, в большинстве своем переломанные, там же умирало и немалое число кнехтов. Сын Кетлера испытал жуткое желание приказать безмозглым сервам, взятым на службу во имя Господа, собрать все лестницы и вернуть их обратно — но он прекрасно понимал, что ничего, кроме новых потерь, это не принесет. Ну надо же: рабы — и те начали ослушиваться приказа!
— Я пытался их остановить, — не дожидаясь вопpocoв, начал оправдываться оруженосец, нервно дергая выпущенный поверх кирасы кружевной воротник, но они…
— Сколько? — перебил его командующий. — Сколько кнехтов вы угробили?
— Не больше сорока, — подобострастно поклонился оруженосец.
— Продолжайте вязать лестницы, — презрительно выдохнул кавалер и повернул коня.
78 
