27 
– А мне плевать. Здесь я заказываю музыку. Если не хотите под нее плясать, лучше уезжайте.
– Мама, ты не хочешь, чтобы Рамзи остался с нами?
Молли чмокнула дочь в ухо.
– Он здесь ни при чем, Эм. Случайно влип в эту заварушку. Кому нужны чужие беды?
– Как вам удалось прийти к этому блестящему заключению? – разъяренно прошипел Рамзи. Джип подпрыгнул на камне и опасно накренился. – Какие-то люди пытались выманить меня из хижины. Кто знает, может, именно я стою у кого-то на пути?
– Надеюсь, вы не тешите себя мыслями о том, что они охотились за вами?
Рамзи чуть не переломил рулевое колесо.
– Эмма, – велел он, – не слушай, что я сейчас буду говорить. Заткни уши. Вот так, молодец. Ну а теперь я выскажу твоей мамочке все, что думаю.
– Не трудитесь. Вы сделали доброе дело и даже получили пулю, защищая Эмму. Этого более чем, достаточно. Но у нас разные дороги. У вас своя жизнь, у нас своя. Когда мы пересядем в мою машину, я постараюсь удостовериться, что за нами не следят. Поверьте, за эти дни я научилась проскальзывать сквозь игольное ушко.
В Денвер мы не вернемся, так что не волнуйтесь за Эмму.
Я, конечно, позвоню копам и ФБР и передам, что все кончено. И дам координаты места, где вы нашли Эмму, чтобы они смогли поискать логово похитителя. И разумеется, стану превозносить вас до небес.
Эмма сидела, не шевелясь, послушно заткнув уши.
И тихо, надрывно стонала. Услышав знакомое невыносимое мяуканье, Рамзи совсем озверел. Но ничего не успел сказать: Молли согнулась, как от удара, и, притянув Эмму к себе, принялась укачивать.
– Все хорошо, малышка. Прости меня, родная, прости. И пожалуйста, верь. Обещаю, что позабочусь о тебе.
Я виновата, что не уследила за тобой в тот раз, но туда мы больше не вернемся. Тебя никто не отнимет у меня.
И я не буду кричать на Рамзи.
Терпение Рамзи лопнуло. Он остановил машину и неуклюже повернулся.
– Эмма, – сурово начал он, – а теперь послушай меня. Не смей никогда издавать эти богопротивные звуки, понятно? Если хочешь сказать что-то, говори, не стесняйся и не бойся, но прекрати меня пугать. Каждый раз, услышав твой вой, я голову теряю от страха. На стенку лезу. И нога начинает ужасно болеть. Не страдай, я все равно ни за что не оставлю ни тебя, ни маму.
Твоя мамаша может орать на меня сколько вздумается, если ей от этого легче. А когда мне это осточертеет, я тоже стану на нее кричать. Но даже за все сокровища мира не брошу тебя. Ясно?
– Честное слово? – робко прохныкала девочка.
– Честное слово. Я никогда не вру, и уж если что обещаю, то делаю. Твоя ма потихоньку привыкнет ко мне, как привыкла ты. И ей меня не отговорить, сколько бы ни старалась. Я даже соглашусь играть по ее правилам, по крайней мере пока. А ты будешь откровенно говорить со мной обо всем, что тебя беспокоит, заметано?
Девочка нерешительно кивнула.
– Мне не нравится, когда вы кричите друг на друга.
– А кому нравится? Но такое иногда бывает. Если тебе надоест, прикажешь нам заткнуться. И хватит об этом.
Молли не обмолвилась ни словом. И вообще, видно, дошла до точки. Вот-вот упадет. Рамзи хотелось хорошенько ее отчитать, однако он боялся, что она просто потеряет сознание. Или вынет пистолет и пристрелит его.
Он легонько похлопал ее по плечу. Голос неожиданно обрел тот глубокий бархатистый тембр, который неизменно производил необходимый эффект в зале суда.
– Молли, не расстраивайтесь. Все обойдется, вот увидите. Приходит час, когда каждому из нас требуется помощь и поддержка, и тут нет ничего позорного. Считайте меня своим другом. Ну а теперь мотаем отсюда.
Эмма, поглядывай в окно. Если увидишь на дороге машину, сразу же сообщи.
– Хорошо, Рамзи.
– Я на тебя рассчитываю. Смотри в оба.
– Конечно.
– Кстати, насчет этих мужчин, – вмешалась Молли. – Не может быть так, что они действительно охотились за вами?
– Не знаю.
– У вас немало врагов. Я читала, что вам постоянно угрожают, особенно женщина, муж которой скончался в тот день прямо в зале суда.
– Верно, но раньше никто не пытался прикончить меня.
– Неужто Эмму похитили двое?
– Вероятно. Не могли бы вы налить мне кофе из термоса?
Молли сообразила, что Рамзи не желает говорить на эти темы в присутствии девочки. Но в душе у нее столько всего накопилось. Почти две недели ее гнали вперед сознание собственной беспомощности, ненависть и гнев.
Однако если надо, она подождет. Не хватало еще снова перепугать Эмму.
27 
