очень нудно 
89 
— Вот и я так мыслю за народ русский, — подвел итог великий князь. — Не люба нам вера ваша, послы булгарские, о том кагану вашему и передайте. И о дружбе и любви моей к кагану булгарскому тоже сказывайте. Да продлятся века для нас в мире и покое вечном.
— Зело всеведущ ты, ведун, — тихо отметил Владимир, когда булгары покинули посольские палаты. — За то и люб. Однако же советы надобно давать тихо. И мне, а не посланникам чужим. Боги, коим булгары поклоняются, велики есть и немало радости народам принесли. Зато сама Булгария на путях торговых через Итиль сидит, и мыто с товаров, что на Русь идут, немалое взимает. Серебро, что люди русские в поте лица добывают, через мыто то в казну булгарскую течет. Посему надобно нам Итиль от чужаков сих очистить навечно. Хазарский каганат мы ныне истребили, а столицу его на Итиле развеяли и жить там степнякам запретили. И Булгарию за пути водные так же подвинуть должны. Мечом, ведун, мечом. Иначе дела великие не деются. А как я, скажи, дружину свою на полки булгарские поведу, коли верой мы породнимся и братьями станем? Да и не гоже, чтобы соседи враждебные учителями нашими становились. Ибо так не мы Итиль получим, а они на Днепре и Ильмене осядут.
После приема послов опять отправились в баню — смывать выступивший под дорогими нарядами пот. В предбаннике наскоро перекусили, запив пивом копченую рыбу и баранину. Оно и правильно — после такой еды все руки оказались в жире, насилу отмылись. После парилки Владимир куда-то отправился, а боярин и ведун разошлись по светелкам.
Олегу даже удалось немного вздремнуть, прежде чем дверь приоткрылась и внутрь, заговорщицки улыбаясь, проникла Пребрана:
— Ну что, ведун, справил заботы государственные?
— Надеюсь, что да, — моментально вскочил Олег.
— Чем же ты занят так все дни и ночи? — Девушка прошлась по комнате, остановилась перед бюро, заглянула в чернильницу, хмыкнула.
— Что там? — подошел ближе Середин.
— Там ничего. Высохли давно чернила. Видать, некогда боярам пером да пергаментом пользоваться, — съехидничала она, — все заботами великими заняты.
— А ты писать умеешь?
— Кто же не умеет? — удивилась Пребрана. — Волхвы всех учат. Правда, мы люди не балованные, мы больше на бересте записки черкаем.
— А коли не записку, а грамоту надолго составить надобно? Или, там, записи на будущее сохранить?
— Нам же летописи вести ни к чему, — пожала плечами боярышня. — На время малое и береста сгодится. А коли важное что: родство там уяснить, али прошение к князю составить, — то пергамент покупать приходится.
— Дорого?
— Дорого. А коли нужда пришла, куда денешься?
— Это да… — Олег остановился от нее на расстоянии вытянутой руки. Оглянулся на дверь.
Девушка засмеялась:
— Я сегодня Ладе в святилище местное петушка снесла. Глядишь, и смилуется, перестанет шутки свои с нами шутить. Уж не знаю, чем мы ей не угодили. Может, ты, ведун, колдовством своим прогневал? Ну, признавайся, зелье приворотное варил?
— Как же иначе? — улыбнулся Середин. — Чародей я или нет? Да только зелье приворотное Ладе в радость. С него ведь молодые друг к другу тянутся.
— Коли так, то и мой подарок впору придется. — Она развернулась спиной к бюро, положила локти на столешницу: — Ну, трогай.
Середин, усмехнувшись, протянул руку и коснулся ее плеча. Оглянулся на дверь. Тихо. Тогда он положил ладонь девушке на грудь, слегка сжал. И тут же раздался стук:
— Боярин, тебя князь к себе кличет. В светелку.
— Пожалуй, завтра я куплю для Лады корову, — вздохнул Олег. — Может, хоть тогда она отвяжется со своими шутками? Ты подождешь?
— А ты появишься?
— Да должен…
— Боярин! Никак спишь?
Дверь приоткрылась, и ведун громко крикнул:
— Иду! Подожди маленько! И ты, пожалуйста, потерпи чуток. Я постараюсь вернуться побыстрее.
Великий князь сидел на лавке в простой полотняной рубахе, с кубком в руке, наматывая на палец свою бородку, и не было в нем в этот миг ничего величественного. Обычный мужичок, гадающий, как сподручнее распорядиться урожаем и прибыток поиметь. Увидев Олега, он привычным жестом кивнул на место рядом с собой, налил в чашу вина.
— Держи, ведун. Чай, не разбудил я тебя? Вроде как солнце еще не село.
— Нет, княже, не разбудил, — примостился рядом Середин и отхлебнул из предложенной чаши. — Можно даже сказать, наоборот.
89 
