очень нудно 
95 
— Порча уже кончилась, что ли? — В памяти всплыл навязчивый ночной сон — и Олег понял всё! — Вот это ква… Как я сам не догадался? Нынче ночью кто-то очень славно отработал на нашего князя. Если хотя бы половина города видела то же, что и я. Недовольным волхвам наверняка уже сворачивают шеи, а перед детинцем стоят добровольцы поклясться Владимиру в верности.
Эти размышления побудили Середина надеть не обычную свою одежду, а казенную, парадную — и он оказался прав. Когда ведун спустился в посольские палаты, здесь уже толпилось человек пятнадцать бояр — в нарядных кафтанах с меховой опушкой, стянутых широкими ремнями с накладками, в шапках из дорогих шкур. Владимир спокойно возвышался над ними на троне. Увидев Олега, молча кивнул и стрельнул глазами влево, указывая, куда тому нужно встать.
В залу вошел еще один плечистый воин в коротком войлочном поддоспешнике, однако расшитом золотой нитью и с бархатными вошвами на боках. Боярин остановился в пяти шагах от трона, низко поклонился, приложив руку к груди:
— Прошу прощения, коли долго в нетях был, великий князь. Однако же, спор у нас с соседом из-за урочища березового. Пока решали, никак уехать не мог.
— Стало быть, это не тебя я на торгу у Подола видел, — милостиво кивнул Владимир. — Что же, боярин Трубор, рад снова узреть тебя. Надеюсь, не откажешься сегодня ко мне на пир заглянуть?
— Почту за честь, великий князь! — снова поклонился воин и отошел в сторону.
— А правда он на торгу был? — наклонившись к правителю, тихонько поинтересовался Олег.
— Вестимо, он, — так же шепотом ответил Владимир. — Но к чему корить, коли всё едино вернулся? Кстати, ты слышал, ведун, ночью опять гроза пришла?
— Еще бы.
— Как мыслишь, кого стрела громовая покарала?
Середин задумчиво потер кончик носа. Сон был за князя. Значит, ночью какой-то чародей стремился для него добро сотворить. Значит, гроза…
— Неужели волхва беспокойного, Будимира?
— Его самого.
— Ква… — выпрямился Олег. — Интересно, кто это так быстро и четко чародействует?
— Великий князь, посланник базилевса византийского, монах Ираклий челом тебе бьет и дозволения просит пред очи твои предстать, — громко доложил вошедший в покои тиун.
— Коли просит, вестимо, выслушать его надобно, — кивнул правитель. — Проси.
Бояре, тихо переговариваясь, разошлись по стенам, повернулись лицом к центру зала. Туда не спеша вышел монах, с достоинством поклонился:
— Здрав будь, великий князь.
— И тебе здоровья, грек. Как брат мой, базилевс Василий? Здоров ли он, спокойны ли границы его державы? Не было ли от него вестей?
— Были вести, великий князь, — склонил голову Ираклий. — И вести недобрые. Помутился рассудок у одного из военачальников его, Никифора Фоки. Поднял тот бунт супротив воли базилевса и ныне из Азии на север с ратью идет, с шестью легионами к рубежам русским.
Тихие переговоры бояр мгновенно оборвались. Настала мертвая тишина.
— К рубежам русским? Странно, — пожал плечами Владимир. — Обычно бунтари византийские легионы свои на Константинополь обращают.
— У Фоки помутился рассудок, великий князь, — еще раз повторил Ираклий. — А еще я намедни грамоту из Константинополя получил. Базилевс пишет, что, коли вас родственные узы вот-вот свяжут, то родичи помогать друг другу должны в бедах тяжких.
— Что же, — подумав с минуту, отвечал Владимир, — коли базилевс меня по-родственному упредить желает, на том ему от меня поклон. Выйдем все, как один, на защиту земли русской. Выйдем, бояре?
— Выйдем, великий князь! Веди! Не посрамим земли отчей! Выйдем, отец родной! — вразнобой, но весьма воодушевленно закричали бояре, а многие даже рванули из ножен мечи. — Побьем греков безмозглых.
В это время различные кусочки головоломки в голове Середина наконец-то сложились в единую картинку, и он наклонился к Владимиру:
— Это подстава, княже. Грек, похоже, сон навеял, который многие за вещий приняли. Что идет на Русь воинство, а ты защитить должен. Византийцы хотят нашими мечами и нашей кровью своих бунтовщиков осадить.
— Ты уверен, ведун? — едва слышно спросил князь.
— Сейчас проверим… — И Олег громко обратился к Ираклию: — А скажи, грек, чего это люди твои вчера ночью костры возле Киева жгли?
— Праздник вчера был христианский, — не моргнув глазом, соврал Ираклий.
— Это какой, Ивана Купала, что ли? Вы там всю ночь через костры прыгали и венки плели?
95 
