очень нудно 
40 
— А-а, помню, помню такие, — поджала губы бабулька. — Да, уехала к муженьку моя кровинушка, ей они ныне ни к чему. Ладно, отдам. Всё едино, к Маре добра не унесешь, а в этом царстве они мне не надобны.
Хозяйка отошла за печь и почти сразу вернулась с низкими кожаными «лодочками», сшитыми спереди от носка к лодыжке, стянутыми в складочку на пятке и украшенными алыми трилистниками по обе стороны от шва.
— Красивые, — кивнул ведун. — Сколько спросишь с меня, бабушка?
— Ну, ты за клюку с меня ничего не взял, и мне с тебя платы требовать грешно. Бери.
— Какую клюку? — не понял Олег.
— Ай, мальчик, — махнула рукой бабка, — я слепая, а не беспамятная! Ты ведь кузнец новый?
— Я…
— А как шип мне на клюку насадил, забыл? Ступай, да пребудет с тобою милость богов. И где токмо Лада для Людмилы нашей кузнецов находит, прям и ума не приложу…
С сарафаном и туфлями ведун вышел за ворота, повернул к ручью. Навстречу попались три девицы с шайками, полными белья, захихикали:
— Не ходил бы ты, кузнец, к омуту. Лучше нас обнимай, мы слаще.
Олег, не отвечая, криво усмехнулся, прошел мимо.
— Ай, не ходи! — крикнула вслед какая-то из них. Какая — непонятно, Олег не оборачивался. — Загуляешь, пропадешь, плакать стану! Ладный, пригожий…
Девки сбились, захихикали.
Ведун же дошел вдоль частокола до воды, спрятал обещанную плату в осоку, оглянулся на степняка. Вокруг безголового утопленника трава успела распрямиться, скрывая его от глаз. Да и сам мертвяк цветом напоминал большой сгусток тины. Лежал половец всего в нескольких шагах от болота, но зато в добром десятке метров от идущей к омуту тропы. Пока хорошо не завоняет, небось и не заметит его никто.
Середин вернулся в селение и, спросив у сторожа на тереме, где обитает Захар, пошел к указанному двору.
Мужик, принимаемый односельчанами за старшего, тоже готовился к зиме, распуская на тонкие, с мизинец, пластинки ровный сосновый чурбачок. Увидев гостя, он выпрямился, отер руки о штаны и громко крикнул:
— Лада! А ну-ка, сбитеня нам вынеси! Человек добрый потолковать пришел.
— Откуда знаешь, что потолковать? — толкнул калитку Середин.
— Звона с кузни с утра не слышно. Да и чего бы это тебя сюда понесло, коли ты и домом моим ни разу не интересовался?
— Логично, — кивнул ведун. — А коли так, давай и вправду потолкуем.
В этот миг над деревней пронесся истошный девичий крик.
— Что там такое? — непроизвольно схватился за топор Захар.
— Я так думаю, девки утопленника нашли, — спокойно ответил Олег. — Небось, дуры последить за мной захотели. Надеюсь, Захар, из ваших, деревенских, чужого никто не тронет?
— Как ты помыслить такое можешь! — моментально вспыхнул мужик. — Язык твой поганый…
— Коли нет, то и хорошо, — спокойно кивнул ведун, присаживаясь на один из приготовленных старшим чурбаков. — Тогда и беспокоиться не о чем. Разве только прикопать надо бы утопленника, пока Коровью Смерть не подманил. Да бабам деревню от греха опахать.
— Откуда утопленник?
— Благодарствую, — привстав, кивнул румяной хозяйке Середин, принял от нее пахнущий пряностями, темный, как кофе, и такой же обжигающий напиток, сделал несколько осторожных глотков. — Ох, хорош сбитень. Спасибо, хозяюшка.
Другой корец Лада отдала своему бородачу, поправила якобы сбившийся набок платок, вернулась к дому.
— О чем это я? — нахмурился ведун. — А, да… Стало быть, половецкий хан Биняк был нынешним летом у вас в гостях. Хотя какое лето? Небось, и десяти дней не прошло, как умчался. Идти к нему надобно вниз по Олыму. Брод есть какой-то у горелого дерева. Это вроде как дуб…
— Знаю я такой брод, — кивнул Захар. — Хаживал пару раз до него с гостями торговыми.
— Ну, тогда и вовсе проще некуда, — прихлебнул сбитень Середин. — От брода шлях Сагачий идет до Волчьего леса. Там, я так понимаю, степь. А потому рощи редко встречаются, и каждая имя имеет. От леса до Кривого колодца верховому один переход.
— Я дальше брода не ходил, — покачал головой Захар.
— То неважно, — пригладил свои еще не самые густые усы Олег. — Я всю дорогу помню.
— От, стало быть, откуда утопленник… — понял мужик. — Ворожил, стало быть, у болота, колдун.
— Ворожил, — не стал отпираться Середин. — Мне ваш мельник наказ такой дал, что не отвертишься. Я ведь тоже падучей всю жизнь страдать не собираюсь. А лечение мое аккурат через половецкое кочевье пролегает. Так что, Захар? Станешь со степняками квитаться, или выю свою согнешь?
40 
