Последние отзывы

  134  

Не только рабство, но еще и российская система наследования. И в Англии, и в германских государствах, и во многих других странах действовал принцип «майората». В Англии, о дворянах ли шла речь, или о простых земледельцах, все после смерти владельца получал один наследник, как правило, старший сын. Ни поместья лордов, ни крестьянские наделы не дробились. Всем прочим сыновьям приходилось искать счастья на стороне — и значительная часть подобных несчастливцев отправлялась как раз в заморские владения британской короны.

В России испокон веков был в обиходе другой принцип: делить наследство на всех. С одной стороны, в этом была некая справедливость. С другой — это имело самые пагубные последствия для экономики. Петр I (одна из его немногих толковых идей, которые можно буквально по пальцам пересчитать) пытался указом 1714 г. ввести и в России единонаследие, но россиянам это новшество показалось жуткой несправедливостью, они уворачивались, как могли, ив 1736 г. этот указ официально отменила Анна Иоанновна. И началось! И дворяне, и крестьяне делили, делили, дробили, дробили… Пока не оставались буквально лоскутки. При Александре I дошло до того, что появились целые селения неимущих дворян. При Екатерине со всех концов Европейской России летели панические донесения местных администраций, сводящиеся к одному: «…больше земледельцев в работу годных, нежели земли, удобной к деланию».

Князь Щербатов писал о своей губернии: «По причине великого числа народа, населяющего сию губернию, многие деревни так безземельны остаются, что ни с каким прилежанием не могут себе на пропитание хлеба достать и для того принуждены другими работами оный сыскивать».

Перенаселение в Европейской России было дикое: в 1719 г. — 5,9 жителя на квадратный километр, в 1858 г. — 29,1. И все эти люди обязаны были оставаться на прежнем месте, перебиваясь с хлеба на лебеду. А Русская Америка в лучшие свои годы насчитывала не более 800 человек русских…

Пытаясь найти хоть какой-то выход, князь Голицын в 1767 г. предписал своим управляющим отнимать земли у своих богатых крестьян и делить меж бедными — что проблему перенаселенности и нехватки пашен отнюдь не решило.

Идиотизм Александра и его министров — вторичен. А первично как раз крепостное право, не давшее России развиваться нормально. Светлых умов, золотых рук и у нас было не меньше, чем в «передовых» странах — но им не давала развернуться система. Немыслимо представить, чтобы пьяный английский прапорщик бил стекла в доме английского директора Ост-Индской компании, правителя частной Индии, упирая на то, что так вести себя ему позволяет благородное происхождение. Повесить не повесили бы, но сгинул бы прапор среди городских бродяг. А о Баранове и хлыщах в эполетах я достаточно рассказывал.

Доля вины лежит и на «образованном слое», тех самых «властителях дум» — интеллектуалах, мыслителях, словом, тех, кто создает некую идеологию, указывает обществу ориентиры и цели.

Наши интеллектуалы так и не создали направления общественной мысли, нацелившего бы нацию на освоение Сибири и Русской Америки. Как мы помним, еще Кортес буквально сразу после завоевания Новой Испании всерьез разрабатывал целую идеологию, направленную на создание нового общества, а не просто устройства плантаций и золотых рудников. Во многих странах отнюдь не самые бездарные литераторы, мыслители, философы и поэты как раз и обеспечивали идейно и художественно заморскую экспансию — взять хотя бы Киплинга как самый яркий пример.

В России интеллектуалы вообще-то намечали цели — но насквозь дурацкие. Характер прямо-таки патологии приняло стремление, кровь из носу, лезть исключительно в Европу, Европу, Европу! Играть первую скрипку в европейских делах, тянуться-тянуться-тянуться, чтоб встать вровень с Европой, утереть нос европейцам.

Европа, Европа, Европа… После Ломоносова в сторону Сибири, такое впечатление, попросту не оборачивались, словно она наших интеллектуалов не интересовала совершенно. Ощущение, что для наших мыслителей земли за Уралом были только обузой, чем-то совершенно незначительным, недостойным приложения ума.

И «славянофилы», с пеной у рта призывавшие отстаивать хваленую «самобытность святой Руси», и «западники», считавшие, что следует брать пример именно с Европы, стояли спиной к Уралу. На многие десятилетия умами завладела совершенно безумная идея: захватить Стамбул, бывший христианский Константинополь, торжественно водрузить на бывшей Святой Софии христианский крест…

  134