Последние отзывы

  86  

Она влюбилась в меня сразу. Ей было по фигу, что я почти бомж, что зарабатываю гроши и что откинулся по амнистии, хотя мог бы торчать в казенном доме еще четыре года. А я ничего не скрывал, рассказал ей все, как на духу. Понравилась она мне. Ну как родная. Забрала с собой, привезла в этот город, на работу пристроила… душа в душу пять лет жили. И тут – болезнь… Когда из морга ее забирал, думал рядом с нею в могилу лягу. Как с ума сошел… – Копылин всхлипнул. – Потом пил целый месяц по-черному. На работе меня не трогали, понимали. А я хотел от водки сгореть… сбежать от враз опостылевшей жизни. Оклемался… Вот, живу… Зачем?

– Да, дела… – Егор Павлович сокрушенно покачал головой.

Он хотел еще что-то сказать, но тут задребезжал звонок на входной двери. Отложив резец и стряхнув с фартука стружку, старик пошел открывать.

На пороге появилась комическая фигура в старом заячьем треухе и клетчатом пледе, наброшенном на плечи поверх выцветшей от времени фуфайки. Это был Гуга, знаменитый нищий с Подковы.

– Палыч, б-беда! – вместо приветствия выпалил он, с опаской покосившись на Грея, который начал его обнюхивать.

– О чем ты? – старик был удивлен – до этого Гуга никогда к нему не приходил.

– Тетя Игина в б-богнице! Ой, пгохо, очень пгохо…

– Что ты такое несешь!? – старик схватил Гугу за плечи и сильно тряхнул. – Какая тетя, в какой больнице?

– Совсем пгохо… – горестно тянул свое попрошайка; по его щекам побежали слезы.

Егор Павлович не сразу сообразил, о ком говорит Гуга, а потом решил, что ослышался, хотя знал, что "тетей Ириной" нищий называл актрису, несмотря на то, что она была не на много старше его. Ирина Александровна и раньше, а тем более теперь, когда стала зарабатывать получше, подкармливала Гугу горячей пищей и пирожками с ливером, которые он обожал. Обычно он приходил к ней раз в неделю – наверное, понимал, что надоедать нельзя – и усевшись прямо на пол у входной двери, степенно хлебал суп личной деревянной ложкой. Пройти на кухню и поесть, как нормальные люди, он отказывался категорически.

– Что с ней случилось?

– Утгом "Скогая" забгала… у-у-у! – завыл Гуга, размазывая слезы по щекам.

– Куда ее отвезли? – спросил Егор Павлович, торопливо переодеваясь в чистое.

– Вот… – нищий, пошарив за пазухой, ткнул ему в руки мятый бумажный листок.

Спустя полчаса старик уже бежал по щербатым ступенькам восьмой больницы, расположенной в здании довоенной постройки, которое до такой степени обветшало, что его стены скрепили швеллерами и подперли бетонными укосинами. Кардиология – а именно туда поместили Ирину Александровну – находилась на третьем этаже. Ее темные мрачные коридоры полнились больными; видимо, чтобы разместить всех, не хватало палат, а потому койки стояли под стенами вдоль прохода. Егор Павлович едва не задохнулся от тяжелого спертого воздуха, насыщенного человеческими выделениями и запахами лекарств.

Актриса лежала в пятнадцатой палате. Наверное, ее узнали и все же предоставили место получше, так как в больничном покое, кроме Ирины Александровны, находились всего две женщины. Комната была достаточно просторная, с высокими потолками и на удивление светлая.

– Что такое, что стряслось!? – бросился к ней Егор Павлович.

– Сердце… – Ирина Александровна попыталась улыбнуться, но у нее это получилось плохо – вымученно. – Колет, вот здесь… – она показала.

– Как это случилось? Когда? Ведь вчера вечером ты выглядела вполне здоровой.

– Это было вчера… – Актриса едва сдерживала слезы. – Посмотри… – Она достала из тумбочки вчетверо сложенный листок и протянула его старику.

Недоумевая, он развернул бумажку и прочитал несколько строчек текста, написанного от руки; это была ксерокопия расписки, заверенной нотариусом.

– Что это? – спросил он, силясь понять о чем идет речь в расписке.

– Муж… у кого-то занял… – По щеке Ирины Александровны медленно скатилась слеза.

– Зачем?

– Он не мог занять такую сумму. Семь тысяч долларов – с ума сойти… Я бы знала. Нам хватало того, что он получал. А на большее мы не претендовали.

– Может, он хотел купить машину?

– Мы от своей едва избавились. Ремонты и бензин съедали львиную долю нашего семейного бюджета.

Кстати, мы и гараж продали. Так зачем ему нужна была еще одна обуза? Не понимаю, ничего не понимаю…

– Возможно, он в карты играл, ходил в казино…

– Что ты! Последний год муж не отпускал меня ни на шаг от себя, а если мы куда и ходили, то только вместе. Он как чувствовал близкую кончину.

  86