19 
Галеран поднялся на ноги, отряхнул со штанов крошки. Сложная политическая интрига отвлекла его от невеселых мыслей.
— Не думаю, что король станет вмешиваться. Мы забрались слишком далеко на север, а для английских королей всегда было опасно оставлять юг без присмотра. Ты ведь помнишь, что случилось с Гарольдом[2]…
— Архиепископ может и сам приложить к этому руку, — перебил его Рауль. — Этот Ранульф[3] Фламбар…
— Фламбар! — встрепенулся наконец Галеран. — Фламбар — архиепископ Дургамский! Да ведь, когда я уходил в поход, он и священником не был!
— Да, его возвышение было поистине молниеносным, возможно, в награду за то, как он правил страною последние десять лет: безжалостно, но толково. Так вот, что, если этот могущественный и жестокий церковник, который, как видно, вертит королем как хочет, решит, что любовник твоей жены прав?
Поборов желание заставить Рауля подавиться гадким словом «любовник», Галеран возразил:
— Вот уже тридцать лет моего отца знают в Нортумбрии; он верой и правдой служит нынешнему королю, как раньше служил его отцу. Зачем бы Фламбару или даже самому Рыжему идти против Брома в таком незначительном деле?
— Если тебе придется брать замок приступом…
— Не придется.
Даже в неверном полумраке предрассветных сумерек Галеран заметил, как помрачнело лицо друга.
— Ты правда думаешь, она откроет ворота?
— Да.
— Почему, ради мук господа нашего?
— Потому, что так должно быть. Рауль недоверчиво хмыкнул.
— Женщины не понимают, как должно, а как не должно быть.
— Джеанна понимает, — упрямо возразил Галеран, исступленно надеясь, что так оно и есть. — Но если мои доводы тебя не убеждают, то подумай сам: даже если Джеанна не откроет мне, это сделает гарнизон Хейвуда. Там еще много осталось тех, кто приносил мне клятву на верность и хорошо знает меня.
Рауль подумал и согласно кивнул.
— Ну что ж, в этом есть какой-то резон. Полагаю, после известия о твоей гибели у людей не оставалось иного выбора, как повиноваться госпоже, за которой ты оставил все права на Хейвуд. Даже если она привела в замок другого мужчину, и то… — Не договорив, Рауль многозначительно глянул на Галерана и залпом допил вино.
— Вот именно.
— Клянусь терновым венцом, — возопил Рауль, — не станешь же ты притворяться, будто она невиновна! С грудным младенцем, когда мужа несколько лет не было дома!
— Нет, пожалуй, не стану.
Рауль открыл рот, но снова закрыл.
— И что ты намерен делать?
— Хочешь еще свинины?
Рауль осуждающе покачал головой и промолчал. Вдруг в тишине запела первая птичка — ранний вестник рассветного многоголосого хора. Услышит ли Джеанна, сочтет ли эту трель знаком первого света дня?
Галеран швырнул в кустарник объедки и пошел в лагерь.
4
Люди отца уже поели и приготовили снаряжение; кони были оседланы. Ждали своего часа грозный таран и баллиста таких размеров, что ее впору было заряжать обломками скал. Осаждающие намеревались сровнять его дом с землей. Галеран вошел в шатер, где его ждали одетые в кольчуги и жаждущие крови родственники. При его появлении все разговоры смолкли.
— Надеюсь, в замке не очень много людей Лоуика? — промолвил Галеран.
— Да. — Отец смотрел на него так, как смотрел бы на норовистого и, возможно, неуправляемого боевого коня. — Насколько я знаю, человек пять, не больше. Но мы не знаем, на чьей стороне остальные. Они почти все служили старому Фальку и, пожалуй, имеют больше оснований защищать его дочь, чем тебя.
— Как бы ни было, я возьму с собою только своих людей.
— Галеран, ради всего святого…
Галеран взглядом остановил отца.
— Я не желаю возвращаться домой как вооруженный захватчик. Если они убьют меня, тогда можете не оставить от Хейвуда камня на камне.
Гилберт, младший брат Галерана, изменился в лице.
— Пусть только один волос упадет с твоей головы, брат! Я поджарю этого Лоуика на медленном огне, клянусь! А что до его шлюхи…
Галеран остановил взглядом и его.
— Никто не дотронется до Джеанны даже пальцем. Никто, кроме меня.
— Отлично, — оскалился Гилберт, — но я хочу быть при этом!
Прежде, чем Галеран успел ему ответить, в шатер ворвался запыхавшийся дозорный.
— Милорды, они открывают ворота! Слава богу!..
От облегчения Галерану захотелось рухнуть на колени и возблагодарить господа, но он превозмог себя, круто повернулся на пятках и вышел из шатра, как ему и подобало, внушительной поступью жаждущего мести властителя.
2
Гарольд — последний из королей англосаксонской династии. Избран королем в 1066 году, после смерти Эдуарда Исповедника, и в том же году убит в битве при Гастингсе.
3
Ранульф — ближайший сподвижник Вильгельма II Рыжего, священник.
19 
