очень нудно 
24 
— Не надо, Джеанна. Я вовсе не хотел…
— Разве тебе не сказали?
— Сказали? Но что?
Джеанна круто повернулась и кинулась в зал. Вбежав туда, подхватила ковш, полный пива, и с маху выплеснула в лицо лорду Вильяму; затем швырнула в него мраморным кувшином. К счастью, отец все еще не утратил былой ловкости; он уклонился, и кувшин с грохотом ударился в стену за его спиной.
Отец взревел, но даже его рев не мог заглушить душераздирающего вопля Джеанны.
— Почему вы не сказали ему? Как могли вы ему не сказать?
Галеран кинулся следом, сгреб жену в охапку и оттащил в сторону, пока лорд Вильям не преодолел своего векового предубеждения против битья женщин.
— Не сказать мне о чем?
Джеанна окаменела в его руках, застыла, словно неживая. Собаки вились вокруг них, тревожно поскуливая. Лорд Вильям вытер мокрое красное лицо поспешно врученной ему холстиной.
— Я подумал, хватит тебе на сегодня горя, сынок…
— О чем мне не сказали?
— Галлот умер, Галеран, — тусклым голосом промолвила Джеанна. — Все наши жертвы были напрасны. Он умер.
И в наступившей тишине Гилберт добавил:
— Но не забудь остального, ты, бессердечная тварь! Не забудь, что это ты убила его, чтобы освободить место отродью твоего любовника.
В конце концов Галеран отправил жену в маленькую комнату, располагавшуюся рядом со спальней, и приставил к дверям стражу. Он поступил так, желая защитить Джеанну, а не наказать. Он еще совсем не понимал, что произошло в его отсутствие, и пока не пытался понять. Долгий путь домой отнял все силы. Он просто не воспринимал случившееся, а скудный отдых минувшей ночи не прибавил еще сил.
Теперь, покинув всех, он сидел один и невидящим взглядом смотрел в узкое окно.
Итак, его сын, его первенец умер, и он так и не успел подержать его на руках. Кое-кто подозревает, что Джеанна каким-то образом виновна в его смерти. Вот что удалось извлечь Галерану из разноголосицы обрушившихся на него сведений прежде, чем он перестал слушать.
Потом… Он со всем разберется потом.
Его усталый взор скользил по ленте дороги, убегающей от ворот замка в леса. Дорога влекла его, манила, но он уже убегал однажды, а для взрослого мужчины бегство недостойно.
Хотелось лечь, но Галеран знал, что измученный мозг сейчас не позволит ему заснуть, да и не ко времени сон: еще не миновало утро и впереди целый день.
Его драгоценный первый день дома.
С горьким смешком Галеран отошел от окна. Нужно немедленно найти применение безумной, бесцельной жажде деятельности, и тогда, возможно, мелкие заботы вытеснят из его ума смутный образ ребенка, которого он никогда уже не увидит. Ребенка, о котором мог бы рассказать ему в Хейвуде всякий…
Слезы разрывали грудь, жгли горло, раскаленными ручьями подбирались к глазам…
Нет. Сейчас он не должен плакать. Слезы сделают его слабее, а ему нужно быть сильным.
Галеран пошел к двери, но вдруг остановился, увидев на привычном месте, на маленьком столике у стены, розу из слоновой кости. Хотелось верить, что для Джеанны эта вещица что-то значила. Неужели она лежала здесь все эти годы, даже когда Джеанна…
Галеран взял розу, и вдруг один лепесток треснул у него в руках. Вполголоса выругавшись, Галеран стал прилаживать его обратно, с силой вдавливая в скреплявший обломки мягкий воск; потом застыл с цветком в ладони, борясь с желанием сжать кулак, пусть даже острые кромки лепестков поранили бы ладонь до крови.
С глубоким вздохом он положил розу на место, так и не прикрепив лепесток.
Потом вышел в зал, сел в кресло и призвал к себе управляющих с докладом о состоянии хозяйства. Слушал он невнимательно, но понял, что без него в Хейвуде все шло как положено.
Он не мог не заметить, какими глазами смотрели они на него. На лицах у некоторых было написано презрение к незадачливому хозяину, который неспособен обойтись с греховодницей-женой, как подобает мужчине, а потому готов простить ее, даже не отругав хорошенько. Другие глядели на Галерана настороженно, будто боялись, что в любую минуту он взорвется бешенством, как неистовый берсерк перед битвой.
И те, и другие могли оказаться правы; вот почему он все-таки ударил жену, чтобы привлечь кого-нибудь на ее сторону. Отец Галерана отослал Уилла обратно в лагерь, а Гилберта — в Бром, но сам остался в замке, желая последить издали, не охватит ли Галерана новая вспышка ярости.
И Галеран был рад, что рядом с ним есть кто-то.
24 
