Последние отзывы

  41  

Так что, быть может, Джеанна с облегчением смотрела сейчас ему вслед.

Но, подойдя ближе, Алина увидела то, чего вовсе не ожидала увидеть.

— Ты плачешь? — спросила она и сразу же об этом пожалела: Джеанна не любила, когда видели ее слезы. — Доната хочет есть.

Джеанна вытерла глаза.

— Прости. Я потеряла счет времени, — спокойно сказала она и стала спускаться со стены во двор.

Поспешая следом, Алина думала, что Джеанне следовало бы плакать прилюдно и как можно чаще. Слезы быстрее всего смягчают мужские сердца.

— Что теперь будет? — спросила она.

— Не знаю.

— А Галерана ты спрашивала?

— Нет.

— Почему?

Джеанна остановилась и в упор посмотрела на кузину.

— Потому что он, верно, и сам не знает.

— Ты бы хоть спросила. Вы ведь были вместе нынче утром.

— Мы почти не разговаривали.

— Но вы не выходили целую вечность! Ох!

— Уймись.

Сердце Алины захлестнула теплая волна.

— Так… значит, вы поладили?

Джеанна вздохнула.

— Нет, Алина. Увы, такое не исправить даже самыми жаркими объятиями.

— Но чем же тогда?..

— Не знаю. — И Джеанна пошла через двор к башне.

— Но не можешь же ты вовсе не думать об этом. Надобно быть начеку. Что собирается делать Раймонд?

Джеанна остановилась как вкопанная.

— Раймонд?

— Да, Раймонд. Помнишь его? — съязвила Алина. — Такой высокий, белокурый. Он не отступится от тебя, и сейчас, вероятно, пытается склонить на свою сторону короля.

— Да, пожалуй. — И Джеанна задумчиво нахмурила брови. — Но скажи, какая выгода королю поддерживать Лоуика против семьи Галерана? К тому же Галеран — крестоносец, вернувшийся из похода. В глазах людей он — почти святой.

— И что же, ты думаешь, Лоуик сдастся?

Джеанна побледнела.

— Думаю, он захочет помочь судьбе. — С этими словами она подобрала юбки и побежала вверх по лестнице в зал. Алина, громко топая, еле поспевала за ней.

— Что? — выдохнула она, когда Джеанна крикнула писца. Но миг спустя ей все стало ясно: Джеанна диктовала тревожное послание мужу, чтобы тот остерегся тайных убийц в лесу.

— Он попытается убить его? — ахнула Алина, когда писец выбежал, чтобы отдать пергамент гонцу.

— Почему бы нет? Почему бы нет? — нервно откликнулась Джеоняа, расхаживая по залу в вихре развевающихся юбок. — Галеран умрет, а Раймонд заявит о своих правах на меня. — Она остановилась, заломила руки. — Ах, если б я могла поскакать к нему вместо гонца!

— Ты хочешь защитить его? Поверь, Джеанна, он сам о себе позаботится, особенно после того, как ты его предупредила. И потом, с ним этот Рауль де Журэ; он тоже парень крепкий.

Джеанна немного успокоилась и даже рассмеялась.

— Верно. А мне пора прекратить бунтовать: и так мои капризы завели нас слишком далеко. Буду уповать на милосердие господне.

Алина обняла ее.

— Значит, не все еще потеряно. Пойдем, слышишь, Доната проголодалась.

И она пошла вместе с кузиной к вопящей от голода Донате и по пути горячо молилась о здоровье и благополучии Галерана.

Галеран был очень удивлен. Скупые слова послания Джеанны не дышали особой сердечностью, но все же могли значить лишь одно: Джеанна предпочла его Раймонду.

Если только ею не руководил страх оказаться осужденной за соучастие в убийстве.

Поморщившись от этой мысли, Галеран натянул капюшон кольчуги и поехал дальше, внимательно поглядывая по сторонам.

Ночевали они в монастыре — одном из тех, что процветали под защитой и покровительством Хейвуда. Пожалуй, половина всего монастырского добра была получена, когда Джеанна истово просила господа о сыне.

Воистину, щедра рука господа, но в свой срок Он требует воздаяния…

Не в этом ли причина его бед? Неужели при взятии Иерусалима он сам прогневил бога маловерием и унынием, и оттого Он взял дарованное обратно? Галерану непривычно было думать, что бог на него обиделся, но считать бога жестоким и несправедливым столь же непривычно.

Они с Раулем сидели в трапезной для гостей и наслаждались вкусным обедом.

— Ты замечательно деликатен, — обратился к другу Галеран. — Ни одного вопроса! Ни одного совета!

— Тебе нужен совет?

— Да.

— И ты последуешь ему?

Галеран усмехнулся, кусочком хлеба подбирая восхитительную подливку.

— Может, да, может, нет.

— Ну так, стало быть, я не подвергаю мою жизнь опасности… Прогони ее. Она ведьма.

— Ведьма?!

  41