очень нудно 
40 
На этот раз скандал был нешуточный. Можно себе представить, что думали в соответствующих столицах тех государств, которые Скобелев наметил к разбитию, и как эти мысли отражались на отношении к России. Вообще, дело оборачивалось какой-то жутковатой стороной: «обычный» генерал, пусть даже невероятно популярный в стране, во всеуслышание призывает развернуть на сто восемьдесят градусов внешнюю политику Российской империи, да вдобавок учинить грандиозную перекройку государственных границ Европы… Не говоря уж о войне, опять-таки грозящей обернуться всеевропейской.
Войне, которая интересам России абсолютно противоречила. Еще и оттого, что Германия никаких таких славян не угнетала вовсе разве что в ее владении находилась часть территории Польши. Россия и со своими-то поляками не знала, что делать, а если вдобавок отобрать у Германии еще и «тамошних», головная боль становилась бы вовсе уж невыносимой…
Скобелев заигрался. Александр III его пока что в отставку не отправил, но «высочайше рекомендовал» на некоторое время удалиться из столицы. И, должно быть, для того чтобы сгладить напряжение и «навести мосты», пригласил генерала на обед во дворец.
Скобелев демонстративно отказался от приглашения и удалиться-то из Петербурга удалился, но не в родовое имение Спасское, как следовало бы ожидать, а прямехонько в Париж.
В Париже он с ходу окунулся в самую активную деятельность, не имевшую ничего общего с осмотром городских достопримечательностей, посещением лучших ресторанов и тех дам, про которых в приличном обществе вслух не говорят. Ничего подобного.
Сначала он пытался добиться встречи с обитавшим в Париже революционером П. П. Лавровым, теоретиком движения народников. Но тот от встречи уклонился, передав, что «с генералом Скобелевым ему говорить не о чем». Скорее всего, Лавров, давненько уже пребывая за пределами России, плохо знал тамошние настроения, взгляды Скобелева и его планы. А может, попросту испугался: как-никак царский генерал, сатрап! Еще прибьет, чего доброго…
Однако, что примечательно, почти в то же самое время в России иные единомышленники Лаврова вели себя совершенно иначе. Член «военного крыла» организации «Народная воля» майор Тихоцкий пришел к видному военному Драгомирову, начальнику Николаевской Академии Генерального штаба (и одному из ближайших единомышленников Скобелева) и вел какие-то крайне интересные и откровенные беседы на предмет возможного сотрудничества народовольцев и высших военных кругов… По заверениям одного из друзей и сподвижников Тихоцкого, Драгомиров тогда высказался вполне определенно: «Что же, господа! Если вы будете иметь успех — я ваш!»
В общем, если свести разрозненные данные в одно целое, не подлежит сомнению: начинала формироваться не то что партия хунта. Почти не скрывавшая ни своих намерений, ни направлений ударов… Призрак Гвардейского столетия начинал понемногу обрастать плотью и кровью.
А Скобелев в Париже не унимался. Ему организовали выступление перед сербскими и болгарскими студентами. Пришли и те французские журналисты, что мечтали о войне с Германией и сближении ради этого с Россией. Скобелев, уже не стесняясь в выражениях, на чем свет стоит поносил российскую внешнюю политику добрососедских отношений с Германией. И целей своих не скрывал: война с тевтонами до победного конца! Объединение всех славян с Россией во главе!
И усердно искал «внутренних врагов». Ясно и доступно объяснил восторженным слушателям, почему Россия до сих пор уклонялась от решительной помощи «братьям-славянам»: всему, мол, виной «иностранное влияние».
«У себя мы не у себя! Да! Чужеземец проник всюду! Во всем его рука! Он одурачивает нас своей политикой, мы жертвы его интриг, рабы его могущества… рано или поздно мы освободимся от него на что я надеюсь - мы сможем сделать это не иначе как с оружием в руках!»
Речь, разумеется, шла опять-таки о немцах, а заодно об одураченных ими врагах народа из истинно русских, преступно уклонявшихся от борьбы за святое дело объединения славянства.
На сей раз бабахнул уже общеевропейский скандал. Газеты Германии и Австрии, главных заинтересованных лиц, целых несколько месяцев поминали это выступление, и их можно понять - в истерике бился не какой-нибудь штатский панславист, а популярнейший в России генерал (не отставной!).
По единодушным отзывам современников, немногие верили и во Франции, и в Германии, что Скобелев говорил исключительно от своего лица. Европа, со своим гвардейским своеволием покончившая давненько, попросту не могла взять в толк, что не уполномоченный своим правительством генерал может так рассуждать о высшей политике…
40 
