очень нудно 
56 
– Или если коридорная сама повязана, – мрачно добавил в этом месте рассказа Дюйм.
– Или если так, – согласился Эдик. – В результате, как я сказал, опер переговорил со всеми, кто дежурил в ту ночь.
И не понравились ему из всей обоймы двое. Один, сразу было видно, насквозь продажный тип, который за деньги готов бомбу подложить под собственную задницу. А второй… второй не понравился еще больше. Слишком уж был весел, непринужден и умеренно нагл – как развязный халдей в дорогом кабаке. Причем заметно, что ему хотелось обнаглеть по полной, но он удерживался. Немного права покачал – дескать, вызывайте повесткой, пишите протокол. Но видно было: права качает спектакля ради. Поэтому легко успокоился после обычных в таких случаях увещеваний, что это, дескать, просто ни к чему не обязывающий разговор, что вы же хотите оказать всемерную помощь в установлении справедливости и так далее. И все свои «не знаю, не слышал, не видел» дальше долдонил с игривым блеском в глазах… Короче, опер почувствовал в нем некое второе донце.
– Ни при чем человек, вот и все объяснение. Не все же должны дрожать при виде ментовских корок, – сказал Карташ.
– Да что ты говоришь! – хмыкнул Эдик. – А я и не знал! А я, можно подумать, деревянный по уши и думал, что всенепременно должны дрожать и обязательно, чтобы все… Сказал же: опер мой унюхал второе донце, и я ему доверяю. Что такое ментовское чутье, в курсе? Тем более, и панику в халдее он тоже почувствовал, когда вопросики задавал. Хотя задавал со всей мягкостью, можно сказать, вопросиками по шерстке гладил, но нет-нет, да и проскочит эдакая искорка. Как бы это словами-то объяснить, про чутье… Ну вот не станет человек ни с того ни с сего паниковать, понимаешь? Страх, неуверенность, зажатость перед ментом – это нормально, это в порядке вещей. Все ментов боятся. Но не паникуют же! Тем более какой-то сраный халдей…
– А по-моему, первый тип более подозрительный, – возразил гаишник Квадрат. – Тот, который всех готов продать за деньги.
Эдик скептически покачал головой:
– Этого уже убрали бы, будь он причастен. Таких гнилых людишек в живых не оставляют, опасно. Гнилой – значит, трухлявый, ткни посильнее – и рассыплется. Или придумает, кому можно выгодно продать информацию.
Еще приятель Эдика полюбопытствовал в гостинице, кто там проживал по соседству с номером, где остановились Алексей с Машей. Его послали к управляющему. Управляющий, естественно, удивился: «Дык ваши уже выясняли!» Но сами понимаете, сказал опер, дело громкое, параллельно расследуется несколькими подразделениями, чтоб никаких ошибок и неточностей. Управляющий ботву проглотил и позволил заглянуть в компьютер, куда заносятся данные постояльцев. Один из соседних номеров занимал и до сих пор занимает какой-то барыга из Канады, другой номер пустует. И в ту ночь тоже пустовал. Опер захотел переговорить с постояльцами. Идея управляющему не понравилась: постояльцев, дескать, уже опрашивали, и многие остались недовольны повышенным вниманием к своим персонам… Ну, опер не стал настаивать. Клиенты для гостиницы – это серьезно. Ясно дело, что кто-то из них что-то обязательно слышал. И в первую голову весьма неплохо было бы потрендеть с бизнесменом из Канады, но с ментовскими возможностями…
Такие дела.
Карташ месил снег среди прочих заключенных в прогулочном дворике и размышлял. Итак, параллельно официальному следствию эти сыскари затеяли следствие частное. И уже что-то начало вырисовываться: пустой номер, подозрительные типы из обслуги, плохой обзор коридора со стороны коридорного – все это было лучиком света в непроглядной тьме тоски и беспомощности. А ведь приятель Эдика еще только нащупывал подходы…
Кто-то тронул его за рукав, и Карташ обернулся.
– Эй, братан… – абсолютно незнакомый плюгавенький мужичок в ватнике, метр с кепкой росточком, смотрел исключительно мимо, – ты это, ты завтра с утреца на поверке скажи, что у тебя зуб болит…
– Чего? – не врубился Карташ.
– Чего, чего! – рассердился плюгавый визави, но смотрел все равно в сторону. – Не ори, бля, люди ж кругом… Зуб у тебя болит, понял? Так завтра и скажешь. Не забудь. Понял?
– Нет, не понял! – Алексей высвободил рукав из пальцев мужичка. – А ты…
– Ну и мудак, – констатировал мужик. – Я тебе дело говорю. Потом локти кусать будешь… – и растворился в толпе гуляющих и резвящихся. Как и не было.
Карташ пожал плечами и отвернулся.
56 
