7 
Потом пришел понурый соседушка Гикесий, выложил на стол монеты и стал рассказывать свой утренний сон. Оказывается, корова с увесистым поленом гонялась за ним по всему дому, и он проснулся в самый трагический момент, оказавшись зажатым в угол, и теперь хочет знать, не является ли сон пророческим, не прознала ли дражайшая супруга о той мельничихе, которой он всю эту ночь помогал чинить жернова?
Я вынужден был огорчить его, сказав, что, к моему большому сожалению, сон его является насквозь пророческим, и любезная Нира ждет не дождется, когда он переступит порог, и рядом с ней пребывает, ожидая своего часа, суковатая палка. Видят боги, я ничего не мог поделать. Он недооценил свою половину – та еще позавчера наняла ловкого человека, набившего руку на слежке за неверными мужьями и женами, и тот за умеренную плату превратился во вторую тень Гикесия, выведав все подробности. Я это узнал на заре – когда-то этот тип прирабатывал на моих самых несложных поручениях и по старой памяти заглядывал с новостями. Так и работаем – в нашем деле никак нельзя полагаться на одних богов, тот, кто не уяснил этого золотого правила, кончит в самой грязной канаве.
После Гикесия, ушедшего с плачем и стенаниями, наступило долгое затишье. Я знал, что это означает. Вернее, кто в этом виноват – косой лидиец, обосновавшийся на нашей улице через пять домов от моего. На потолке у него болтается мерзкое чучело крокодила – ненавижу этих тварей, в углу многозначительно скалится череп, пряно пахнут пучки заморских трав, блестят хрустальные шары, а в углу звенит цепью выученная двум-трем нехитрым штукам облезлая обезьяна, ужасно похожая на своего хозяина. Словом, полное снаряжение шарлатана, неотразимо завлекательное для простодушных дураков, не понимающих, в чем разница между пышным блеском замаскированного ничтожества и аскетической сухостью истинного ума и таланта. И дураки не понимали – достаточно было взглянуть на очередь, растянувшуюся к дому этого мошенника на три квартала…
Будь это хотя бы два месяца назад… Священный бык, священный петух и священный дельфин, не люблю упоминать вас, считаю это глупым суеверием, но что поделать, если поневоле срывается с языка… Поневоле приходится с болью и тоской вспоминать, что Каро Быстрый Нож схвачен и умер, скалясь в лицо всей этой своре, столпившейся вокруг со своим раскаленным железом; что его люди (шайка, по-моему, слишком пошлое слово) частью казнены, частью покинули в панике Крит. Каро ничего не сказал, ни слова, он был настоящим мужчиной и не предавал друзей, но все мои теплые мысли о нем не воскресят его и его людей. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отыскать еще одного такого друга, великолепно умевшего презирать предрассудки и абстрактные понятия, выдуманные нищими мудрецами и якобы ведущие к созданию на земле Золотого века, царства добра.
А теперь Каро нет, и мир стал беднее, и я лишен моих верных помощников. И полицейский сотник, что раньше кланялся, завидев меня за квартал, вошел вчера ко мне в дом едва ли не как хозяин, лучась самодовольством и важностью. Оперируя деликатными намеками, он рассказал мне о лидийце и вежливо, но достаточно грозно предупредил, что в случае каких-либо осложнений, случись с лидийцем что плохое, он уж мне… Проглотив это, я с видом оскорбленной невинности прикинул, сколько же ему перепало от лидийца. Довольно много, если он так держался, забыв свои прошлые страхи…
Вот и результат десятилетних трудов на поприще толкования снов. То, что мы с Каро называли между собой «исцелением души», теперь, с его смертью, невозможно, и мне пришлось отослать ни с чем трех набитых золотом клиентов. Обыкновенное гадание, толкование примитивных снов мелких людишек до того бесперспективно и малодоходно, что я бросил бы его, не объявись даже лидиец. Для человека моих способностей это – неразумное разбазаривание по мелочам своего таланта. Итак?
Можно обратить в звонкую монету все написанные неосторожными людьми письма – мою коллекцию, долго и кропотливо собиравшуюся по крупицам. Коллекцию, открывающую мир слабостей, необдуманных влечений, скотской невоздержанности, предательства, жалких потуг на незаслуженную славу. Она стоит немалых денег, если торговать письмами в розницу, но как целое она еще дороже – материал для моего будущего труда «Что есть человек». Труд этот должен неопровержимо доказать скотскую сущность человека – в противовес потугам бродячих философов, прочащих человеку божественное величие духа.
7 
