Последние отзывы

  80  

Басалай выжидательно смотрел на него. Красив был барон и эффектен, спору нет – хоть библейского патриарха с него пиши, серебристые ниточки светятся в буйной шевелюре и расчесанной бороде, но в густых бровях ни следа седины. «Вот так, должно быть, наши предки-арийцы и выглядели, – подумал Данил, – пока не раскололись на индийцев, славян и прочих немцев…»

– Я вас чем-то обидел, Данил? Наис девлескэ,^[12] ничего за собой не знаю… Или мои ребята напроказили?

– Я даже и не знаю, то ли это еще твои ребята, то ли уже не твои…

– Слушай, говори яснее, прошу тебя. Ты человек ученый, диплом есть, Брежнева охранял и насмотрелся, должно быть, на умных и больших людей… А я – цыган неученый, запутанных слов не понимаю, мне, дураку, нужно попроще…

Самую чуточку Басалай нервничал, конечно. Данил не верил, что в доме, кроме них, один Изумрудик, парочка ребят со стволами всегда найдется… Только ребята, сколько бы их ни было, не спасут, если настанут серьезные разборки и тебе объявят, что оттоптал ты, стервец, чью-то любимую мозоль…

– Я тебя, Басалай, люблю и уважаю, – сказал Данил. – Все мы тебя любим и уважаем. И живется нам в нашем маленьком городке вроде бы мирно, как положено соседям… – он умышленно тянул, дипломатия тут была самая что ни на есть восточная. – Но вот заведется вдруг паршивая овца…

– У меня?

– У тебя, Басалай. У тебя, пативало ром.^[13] Жора Хилкевич – твой человек?

– Мой. Хороший мальчик, вежливый, маркетингу обучался. Цыгане, Данил, люди простые, деньги привыкли в холстину заворачивать, а холстину класть под кровать, так уж приучены. Чтобы вложить денежку не в пустые бумажки, каких нынче развелось неописуемое количество, а в хорошее дело, без таких ребят не обойтись, пусть они и не цыгане… Неужели Жора тебя как-то надул?

– Боюсь, шэро баро, он в первую очередь тебя надул… – сказал Данил. – Твой мальчик опасно заигрался с Бесом. Потому я и говорю честно – не всегда уже понимаешь, чьими стали твои мальчики… Не знаю, как он работал на тебя, но в последнее время твой Жора влез в наши дела так, что впору идти жаловаться стороннему человеку, чтоб рассудил…

– Данил, а ты его ни с кем не путаешь? – серьезно спросил Басалай. – В самом деле, Жора честно работал все, что ему поручали. Слышал я, конечно, что он и с Бесом пару раз покурлыкал, но ты же знаешь – иногда без дипломатии не обойдешься.

– Это уже не дипломатия, – сказал Данил. – Не далее как сегодня он на меня пытался натравить мальчиков с Восточного, а потом из его машины палили по моей, как, прости господи, задрюченные ковбои… Я к тебе не жаловаться пришел, Басалай. Не такой я хилый, чтобы жаловаться. Я к тебе пришел сказать: «Не пройдет и получаса, как мы твоего Жору обидим так, что мало ему не покажется. И поскольку лично я тебя уважаю, пришел предупредить, как честный человек. Если что-нибудь имеешь против, говори сразу, будем перестраивать диспозицию на ходу. С учетом того, что Басалай заупрямился, хоть и знал, что обида наша велика…»

Басалай задумчиво прикрыл глаза. Данил знал: сейчас под высоким лбом идет молниеносная и тончайшая работа мысли, недоступная лучшей вычислительной машине.

– А по-другому ты никак не можешь? – Басалай открыл глаза.

– Увы… – развел руками Данил.

– Ну, коли ничего не поделаешь… Да в конце концов, он и гажи^[14]… И не ты первый про него говоришь плохое… Ничего тут не поделаешь, Данил. Сам виноват. Со родес, кода аракхэс – что ищешь, то и найдешь… Разбирайся с ним как хочешь, только постарайся сделать так, чтобы потом обо мне никто не подумал ничего плохого…

– Уж за это не беспокойся, – сказал Данил. – Значит, без обид, шэро баро?

– Какие обиды? Вы мне сделали добро – я вам всегда готов добром ответить. – Он бросил быстрый взгляд в сторону двери в соседнюю комнату (определенно там был кто-то), понизил голос: – Данил, как между старыми друзьями: нет ли на продажу царского золота? Твоего личного? Болтают, завелось у вас сумнакайорро…^[15]

– Откуда? Да еще у меня?

– Мое дело – сторона, не хочешь, не говори. Но если надумаешь – лучше меня никто не заплатит. Могу даже зелеными.

– Да с чего ты взял?

Басалай подмигнул:

– Данил, помнишь нашу Дарку?

– Такую не забудешь, – хмыкнул Данил.

– Фантомас вокруг нее вьется, как граст^[16] вокруг кобылки. Зовет в жены, чтобы все было по-честному. И говорил ей на днях, будучи подпитым, что вы с Кузьмичом выкопали-таки клад Булдыгина, сплошь монеты с разными императорами, только он его у вас отнимет и увешает Дарку империалами от ушей до пяток. Положим, не Фантомасу отбирать у вас клады, но слушок этот он не сам выдумал, гуляли такие разговоры… Словом, если будешь искать покупателя на монеты – лучше друга Басалая никто не заплатит.

  80