очень нудно 
85 
– Из наших, – исчерпывающе проинформировала она, поведя искусно нарисованными глазами. – Но при заманчивых предложениях вполне бисексуальная… Что будем заказывать?
– Ничего заманчивого. Попить и пожрать, в умеренном количестве. Это, это, это. Рябиновую чаем не разбавлять, просеку.
– Опер, что ли?
– Оперетта, – сказал Данил. – «Женитьба Фигаро на Марице». Не слышала?
Официантка нейтрально фыркнула и удалилась. Заказанное принесла, впрочем, довольно быстро, и рябиновая оказалась не разбавленной. Японцы лопотали о своем и на своем, как это всегда бывает с незнакомыми языками, слова сливались в поток сплошной бессмыслицы. Данил допил бокал, краешком глаза наблюдая за примостившейся через три столика от него парочкой.
Танька Демина, сиречь Рамона, легко узнавалась по фотографии – довольно симпатичная крепкая баба на полпути к сорока, волосы и в жизни антрацитово-черные, этакая Кармен из глубины сибирских руд, а одежда, должно быть, специально подобрана в испанском стиле – узенькие черные брючки и блуза с пышными рукавами, намек на тореадоров, фанданго и прочие андалузские прибамбасы. Или толедские? В Испании он бывал т о г д а, в прошлой жизни – но, как оно обычно водилось, в памяти осталась лишь парочка старинных церквей да напирающая любопытная толпа, которую он фильтровал взглядом, прокачивал, оценивал до боли под веками…
Спутница Рамоны и в самом деле выглядела даже моложе Катеньки – белокурая соплюшка с волосами под Ким Бэссинджер в «Девяти неделях», черная мини-юбочка, красная блузка, сережки определенно из «желтого металла», с золотом ничего общего не имеющего. Вряд ли девочка из богатеньких, на «золотую молодежь» никак не тянет. Идиллия за столиком царит несомненная и полная – Рамона ей что-то вкручивает нежно и обаятельно, дает померить свою золотую гайку, мимолетно гладя то ручку, то коленку, а соплюшка, четко видно, смущается, хлопает ресницами, но определенно поняла давно, в какие игры ее зовут играть, и сбежать что-то не порывается. Ну и ладушки…
Сосед Данила, поймав его взгляд, вежливо оскалился и старательно выговорил:
– Господин есть русский гей… гомосексуар-р? Газета, которую мы имеем быть представрять, очень интересует свежий материар-р из жизни уважаемых сибирских гей…
– Господин – член общества «Руки прочь от Курильских островов», – сказал Данил по-английски.
Японец, никаких сомнений, английский знал – моментально заткнулся с шокированным видом, отвернулся, насколько возможно. Данил ухмыльнулся, допил рябиновую, поковырял вилкой в салате, вылавливая самый аппетитный кусочек ветчины.
Интересовавшая его парочка уже поднималась из-за стола. Данил спокойно ждал. Его ребята были проинструктированы, и Рамоне моментально подставится сейчас в качестве частного извозчика Юрик на синем «Москвиче». А если кто и опередит, не беда, тут же поведут. Поэтому он преспокойно дожевал салат, доел мясо в горшочке и поднялся из-за стола, бросив японцам:
– Саенара, самураи… Привет уважаемым японским геям…
Сунул на ходу купюру в кармашек бисексуальной официантке. Японец что-то зло прошипел вслед. Данил вышел из прокуренного зала, добрел до «Волги» и облокотился на крышу.
– Юрик их подхватил, – сказал Степаша.
– Блеск, – сказал Данил. – Вызывай «четыре звездочки»…
…Машину он остановил на углу, медленно отъехал задним ходом к гаражам. Там уже сидел в «Жигулях» с сержантом за рулем мистер «четыре звездочки», он же капитан Мазуркевич из районного, неплохой помощник в делах вроде предстоящего – когда формально нападающая сторона совершенно права и законопослушна, но непременно требуется толика содействия со стороны «прикормленного погона»…
Данил вылез и поздоровался с капитаном за руку вполне уважительно – только в плохих фильмах о «прикормленного погона» беззастенчиво вытирают ноги и сплевывают ему задания через губу. Пока обе стороны выполняют обязательства, царят идиллия и душевное согласие…
– Взял? – спросил Данил.
Капитан кивнул.
Вовсе не обязательно совать пачки денег в упаковке. По крайней мере, не всегда. «Форточника» капитану на днях сдали самого настоящего, а череда краж в довольно обеспеченном микрорайоне общественность взволновала не на шутку – равным образом раздосадовав кое-кого из авторитетных людей, потому что «форточник» был чужой, залетный, процентом не делился и местных обычаев не признавал. А теперь все довольны: капитану Мазуркевичу – уважение от начальства, Данилу – содействие от капитана, авторитетам, и общественности – покой. Называется – политика…
85 
