очень нудно 
42 
— Нет, но можно попытаться… — не унимался смутно знакомый.
— Вы где работаете? — вкрадчиво спросил Смолин.
— Ну…
— Да ладно, — усмехнулся Смолин. — Вас зовут Олег… Ровдугин, Радугин…
— Ролдугин.
— Ага, Ролдугин. Вы из ФСБ… вроде бы еще майор, да?
— Да.
— Вот именно, — сказал Смолин. — Майор. И товарищ Горобец тоже майор… а вы, кстати?
Совершенно незнакомый поднял голову:
— Космынин, МЧС. Подполковник.
— Вот то-то, — сказал Смолин. — В смысле — увы. Майоры, подполковники, один и вовсе рядовой запаса, то бишь я… Можете где-нибудь накопать генералов? Хороших, больших генералов? Губернатора бы нам еще, крупняков парочку, шантарских, а еще лучше столичных… Найдется у вас? Судя по вашим лицам и молчанию, нет надежды… Майорами нам ничего не остановить, в том числе с фээсбэшными. Вы уж поверьте на слово, что все так и обстоит, как я говорю.
— Ну а делать-то что? — тихо спросил Горобец. Если ничего нельзя сделать, зачем вы нам все это говорите? А, Василий Яковлевич? Ладно, давайте считать, что я вам верю. Кого попало сэнсэй не взял бы в душеприказчики… Ну а делать-то что?
— Есть тут один нюанс… — сказал Смолин. — Законным образом сделать ничего нельзя. Исключительно грязными методами… но тут, собственно, появляется второй нюанс. Вы все — люди при погонах и при должностях. Вам, ребятки, нельзя… — он ухмыльнулся широко, невесело. — Да вы и не сумеете. Вы просто не умеете. Не так вас Шевалье воспитал. А вот ваш покорный слуга — другое дело. Конечно, на кровь я не пойду никогда. Но когда против меня играет грязными методами грязная сволочь… которая к тому же крови как раз не боится… В общем, я ручонки запачкать не боюсь, если что. И кое-что умею… Вот только без вашей помощи мне все же не обойтись. Подмогаете?
Он обвел собеседников внимательным, цепким взглядом. Улыбнулся про себя: ну конечно же, в них моментально взяли верх инстинкты служивых людей, к тому же воспитанных знавшим свое дело человеком. Настороженно они на Смолина уставились, не без явного подозрения. Кота в мешке покупать не хотели, боялись, чтобы их втемную не использовали неизвестно в каких делах… Что же, вполне здоровые рефлексы, других и ожидать не следовало.
— А в чем, собственно, помощь должна заключаться? — осторожно поинтересовался Ролдугин.
Смолин широко улыбнулся:
— Самое смешное — в том, чтобы соблюдать законы. Скрупулезно и бдительно. Не дать, скажем, рассыпать уже возбужденное уголовное дело… или проследить, чтобы дело не забыли возбудить, как кое-где у нас порой случается. Одним словом, играем в открытую. Я знаю, кто, знаю, зачем и почему. И постараюсь в самые сжатые сроки их прищучить… пока они не прижали меня. Я грязные штучки буду откапывать… но исключительно для того, чтобы сволочь получила свое. Грубо говоря, я буду подбрасывать кошелек Кирпичу в карман… это самая лучшая аналогия. Потому что иначе этих не остановить. У кого-нибудь есть возражения морального плана?
— А убийца? — почти сразу же спросил Ролдугин.
— Убийца… — задумчиво протянул Смолин. — Есть у меня подозрение, что на убийцу можно будет выйти в процессе. Когда проколются заказчики… Ну так что, я могу на вас рассчитывать? Или вам посовещаться нужно? Пожалуйста, я на площадке покурю…
Они переглянулись. Реплик не последовало. Ролдугин сказал решительно:
— Но если окажется, что вы…
Смолин сказал почти весело:
— Ну да. Если окажется, что я вас обманул и на самом деле решал с вашей помощью свои собственные дела, вы меня, по Андерсену, зажарите, ошпарите, задушите… и что там еще. Согласен заранее. Хоть с кашей ешьте… но ведь не придется. Правда, не придется. Такая уж игра. Я вам сейчас, не называя никаких имен, просто-напросто расскажу сказочку. Жил-был торгаш, без особых деловых способностей, но с пребольшими амбициями. Дрянь человек. И жил еще…
Глава девятая
ВЫШЕЛ НЕМЕЦ ИЗ ТУМАНА…
Задумчиво шагая к машине безлюдной тенистой аллейкой, Смолин после короткого анализа ситуации решил, что все же добился определенных успехов. Некоторая настороженность у этих ребят не пропала, но лед, в общем, тронулся. Можно на них полагаться, если что — а полагаться, чует душа, в самом скором времени придется. Главное, они с лету поняли и согласились с той опасностью, которую Смолин им открыто озвучил: в «Рапире» слишком многое было замкнуто на Шевалье, Шевалье был Личность, а теперь… Можно ожидать возникновения группировок и борьбы за лидерство — не оттого, что одни будут хороши, а другие плохи, боже упаси, все иначе. Одни хотят идти к благородным целям своим путем, другие — вторым, третьи — третьим. Как показывает история человечества, частенько именно с такого расклада, а не плакатного противостояния «хороших-плохих» и начинается резня с дымами пожарищ до небес. Расколовшуюся на несколько группировок «Рапиру» сожрут вовсе уж быстро и беззастенчиво — хотя бы под предлогом наведения порядка и возврата к наследию Шевалье. Если вспомнить…
42 
