19 
– Знаешь, чем отличается храбрый человек от труса?
– Просвети.
– Трус начинает бояться задолго до начала опасного предприятия, а храбрец испытывает страх уже по его завершению. Это так называемый откат.
– Я не трушу. Просто у меня чересчур развит инстинкт самосохранения.
– Скажи еще, что ты интеллигент чистой воды, который на дух не переносит насилие.
– Это само собой разумеется.
– Вот от таких "интеллигентов", как ты, и происходят все мерзости нашего мира.
– Позволь, позволь! – вскричал Дейзик. – Я не понял. Ну-ка, объяснись.
– Девиз интеллигенции или "белых воротничков" (так называют представителей интеллектуальной прослойки на Западе) – "Как бы чего не вышло". Интеллигенция – это партия непротивленцев, которую или прикармливают, чтобы сделать карманной, или запугивают, что очень просто.
– Хорошо, пусть так, – согласно кивнул Дейзик. – Но я не понимаю, на чем основываются твои обвинения.
– На фактах. Я не буду их приводить – это неблагодарное и утомительное занятие. Скажу только, что позиция умолчания и потворствования, конечно, наиболее удобна, но только для тех, кто увлекается "Камасутрой" – настольной книгой сексуальных маньяков.
– И все равно, я не врубился в твои сентенции.
– Чего проще… – Я включил чайник. – Прежде чем совершить гнусность, сильные мира сего пускают впереди своих войск умников, которые подводят под их кровожадные замыслы высосанную из пальца правовую базу.
Вот и получается, что именно интеллигенция разрушает миропорядок – или участвуя непосредственно в злодеяниях своим умственным потенциалом, или занимаясь умолчанием, что еще омерзительней. Ведь простые люди не способны превратить свои чистые душевные порывы в нужные для борьбы со злом лозунги.
Это дело тех, у кого хорошо подвешен язык. То есть… в общем, понятно. Чай будешь?
– У меня нет сахара, – задумчиво ответил Дейзик.
– Это не беда. Сахар – белая смерть. Так все-таки, чем страшен этот… Чухлаев?
– Чухлаев – это Мина, если тебе хоть что-нибудь говорит этот псевдоним.
– Блин! – выругался я от неожиданности.
Мина! Под такой кличкой в городе знали бригадира мафиозной группировки, противостоящей братве Заварзина. Он отличался жестокостью и неуязвимостью.
Когда-то Мина ходил в помощниках Будулая, но затем его переманили конкуренты. Говорили, что они поскандалили из-за женщины, но я в это не очень верил.
Скорее всего, Заварзин и Чухлаев не смогли ужиться по более прозаической причине – и тот, и другой были сильными личностями, не способными к подчинению.
В свое время Мина был сотрудником ФСБ, но во время первой чеченской войны то ли толкнул что-то из военного имущества налево, то ли стучал чеченцам, выдавая за приличную мзду планы командования. Чтобы не марать лишний раз мундир секретной службы, его не посадили (наверное, из-за слабой доказательной базы), но из чекистских рядов вычистили.
Возвратившись в родной город, Чухлаев быстро нашел применение своим способностям, примкнув к спортсменам-рэкетирам Заварзина. Мина был умен, хорошо образован – и патологически жесток. Поскольку в учебном центре ФСБ его готовили по особой программе, Чухлаев много чего умел. И использовал приобретенные на службе навыки отнюдь не в мирных целях.
– Ну, как тебе новость, дорогой друг? – с иронией поинтересовался Дейзик.
– Задолбись…
– Вот и я о том же.
Мы на некоторое время умолкли, углубившись в свои мысли. В офисе воцарилась напряженная тишина.
– Так чем отличается храбрец от простого обывателя? – спустя две-три минуты, наконец, спросил, ехидно посмеиваясь, Дейзик.
Я с силой тряхнул тяжелой головой, стараясь привести в порядок ералаш тревожных мыслей, и со злостью буркнул:
– Тем, что у него очко железное.
– С чем тебя и поздравляю.
– Да уж…
Настроение у меня было отвратительным. Похоже, ситуация, в которую я попал, гораздо хуже моих сакмых мрачных предположений.
Глава 6
Когда я вышел из норы Дейзика, мое состояние можно было охарактеризовать одним словом – мрак. Я чувствовал себя как сказочный мальчик Ивасик, которого Баба Яга усадила на лопату, чтобы отправить в горящую печь.
После ухода со службы неприятности буквально преследовали меня. Они шли за мной по пятам. И это притом, что я на первых порах вообще забился в такую глухомань, которая по нынешним временам и отшельникам не снилась. Но меня и оттуда выковырнули.[3]
19 
