200 
– Разве что, – тихо сказал Крест. – Зенки его мне не нравятся категорически... Пора б тебе бригадира шукать. Сунь под нос ксиву, благо снимочек твой идеально пришпандорен, – и пусть крутит радио. Глаза мне его не нравятся, имею опыт... тс! – он сунул в рот очередную сигарету и продолжал громко, беззаботно: – Значит, вытащили эту золотую рыбку трое – адвокат, милиционер и «наперсточник»...
Судя по его многозначительному взгляду, вошедший в тамбур человек был как раз тем самым, праздношатающимся неизвестно зачем. Как мог естественнее Мазур оглянулся – что в том необычного?
Одно мгновение – и широкая спина, обтянутая светлым пиджаком, неспешно удаляется по коридору. Мазура охватило странное чувство: он смотрел в крепкий затылок широкоплечего блондина, пытаясь проанализирозать свои впечатления, и все отчетливее осознавал, что не знает его, но знает его походку... Лицо изменить нетрудно, а с походкой это проделать гораздо труднее...
Досадливо швырнув окурок в урну, он повернулся к Кресту.
Дальнейшее произошло мгновенно.
Ольга вышла в коридор, оказавшись лицом к лицу с блондином в светлом костюме, на миг замерла – а он рывком оказался за ней, так, что она заслоняла его от обоих мужчин, дернув за руку, втащил в купе.
Мазур опомнился первым и кинулся к захлопнувшейся двери. Коридор был пуст, и он выхватил пистолет, держа его стволом вверх, переглянувшись с Крестом, сделал знак страховать, рванул дверь, открыв наполовину, так, чтобы она заслоняла Креста.
– Заходи, – спокойно сказал блондин. – Осторожненько в дверь протиснись, закрой ее за собой и пушечку на пол брось. Ну?
Он сидел у самой стены, заслоняясь Ольгой, уперев ей в правый бок толстое дуло пистолета. «ППС, – машинально определил Мазур, – практически беззвучно лупит...»
– Ну?
Шансов не было – если так и торчать с пистолетом в руке. Медленно Мазур протиснулся в дверь, закрыл ее за собой и кинул пистолет на пол, ни на секунду больше не поддаваясь растерянности.
– Ногой его ко мне. Стой, где стоишь. – Блондин крепче прижал дуло к Ольгиному боку. – Разъяснения нужны?
Очень уж аккуратный был у него зачес, пробор, если представить, что...
И Мазур узнал. Главным образом, по глазам. Это был тот, кто играл при Прохоре роль Ибрагима-оглы, – только без бороды и в светлом парике.
– Вот такая математика, – сказал Ибрагим-оглы. – Пальба кончилась, пошли вычисления. Ты, конечно, хорошо вычислял, только и я не хуже... Ладно, я не гений. Просто дорог у тебя было не особенно чтобы много... стоять!
Ольга с бледным, изменившимся лицом косилась на него. Он, плотно сжав губы, невидимой для Мазура левой рукой полез в карман, судя по движению плеча. Поднял руку над затылком Ольги, в ладони чернела коробочка с кольчатым хвостиком-антенной. Теперь-то Мазур не сомневался, что на вокзале в Аннинске был именно он. Дорог и в самом деле было немного...
Взгляд Ибрагима-оглы чуть растерянно вильнул – ага, он хотел включить рацию и боялся хоть на миг потерять Мазура из виду...
Ольга вдруг резко дернулась, разворачиваясь к державшему ее мужчине, вцепившись левой ему в глаза. Мазур метнулся к дивану, ударил вытянутыми вперед, сомкнутыми ладонями, и еще, и еще, уже костяшками пальцев...
Ольга свалилась ему на руки безвольно, как кукла. Мазур подхватил ее, одновременно нанеся Ибрагиму удар коленом под горло для пущей надежности, – голова противника мотнулась уже безжизненно, затылок глухо стукнул о стенку, мертвец так и не выпустил пистолета....
В купе невыносимо воняло тухлой пороховой гарью. Пальцы Мазура ощутили что-то липкое и теплое, он опустился на колени, осторожно поворачивая Ольгу вверх лицом, – и встретился с ее застывшим взглядом.
Пульс не прощупывался. Совершенно потеряв голову на какой-то миг, Мазур попытался встряхнуть Ольгу, сделать искусственное дыхание, зажать крохотную дырочку против сердца... Он видел, что все бесполезно, а поверить не мог, очень уж неожиданно и нелепо п р о и з о ш л о...
Двигаясь, как автомат, он опустил Ольгу на пол рядом с диваном, открыл дверь. Крест облегченно опустил пистолет, глянул на Мазура, потом посмотрел через его плечо – и кинулся в купе, отодвинув стоящего на пути. Мазур подчинился, как манекен. С силой захлопнул дверь, присел на краешек дивана, опустив голову, уронив руки, вокруг – и в нем тоже – была совершеннейшая пустота.
– Т в о и? – тихо спросил Крест (Мазур молчал). – У него переноска – значит, еще кто-то в поезде... Соберись ты!
200 
