очень нудно 
100 
– Где были найдены эти документы? Где именно?
Шампла снова прошелся по кухне. Он пытался сохранять спокойствие, но в его голосе явственно звучала тревога:
– Вот это-то и было самое странное... Все листки новорожденных находились в личных папках одного человека, работника университетской библиотеки.
Ньеман почувствовал, как кровь бросилась ему в голову.
– Его имя?
Шампла боязливо взглянул на комиссара. Его губы дрожали.
– Кайлуа. Этьен Кайлуа.
– Отец Реми?
– Да.
Полицейский вскочил на ноги.
– И вы молчали?! Молчали, зная, чье тело нашли вчера в Герноне?
Директор оскорбленно вскинулся.
– Мне не нравится ваш тон, комиссар! Прошу не путать меня с вашими... подозреваемыми. Кроме того, я рассказывал вам о мелком административном происшествии, о сущем пустяке. Какое отношение оно может иметь к убийствам в Герноне?
– Ну, это уж мне решать какое.
– Пусть будет так. Но я ведь сообщил все это вашему лейтенанту. Так что успокойтесь. Вдобавок я не открыл вам никакой тайны. В городе эта история известна всем и каждому. О ней даже писали в местных газетах.
В эту минуту Ньеман не хотел бы увидеть себя в зеркале. Он знал, что его лицо искажено такой свирепой напряженной гримасой, что его родная мать не узнала бы. Полицейский вытер рукавом мокрый лоб, помолчал и сказал чуть спокойнее:
– Извините меня. В этом деле черт ногу сломит. Убийца нанес уже три смертельных удара и, скорее всего не остановится на этом. Так что здесь важна каждая мелочь, каждая подробность. А где же теперь хранятся эти старые листки?
Директор слегка расслабился.
– Их вернули на место, в архивы больницы. Пока компьютерщики еще не закончили свою работу, все бумаги хранятся внизу в полном объеме.
– И, конечно, среди них имеются листки ваших маленьких гениев, так ведь?
– Не их непосредственно – документы относятся к более раннему периоду, до семидесятых годов. Но некоторые из листков содержат сведения об их родителях или о родителях родителей. Вот это-то меня и смутило. Я ведь уже изучал эти листки во время своего расследования. Так вот, все они были на месте, вы понимаете?
– Значит, Кайлуа просто стащил дубликаты?
Шампла снова заходил по кухне. Вся эта загадочная история привела его в нервное возбуждение.
– Да, дубликаты... или оригиналы. Вполне возможно, что Кайлуа подменил настоящие карточки новорожденных фальшивыми. А оригиналы спрятал в собственные папки, где их и обнаружили.
– Мне никто и словом не обмолвился об этом деле. Разве по нему не велось следствия?
– Нет. Это расценили как анекдот. Чисто административный казус. Кроме того, сам виновник происшествия, Этьен Кайлуа, к тому времени был уже три года как мертв. Так что в конечном счете эта история заинтересовала всерьез одного меня.
– Вот именно. И вам не захотелось просмотреть эти новые карты? И сравнить их с теми, что содержались в официальных досье?
Шампла принужденно улыбнулся.
– Да... конечно. Но я был слишком занят. Вы, наверное, даже не представляете, о какой категории документов идет речь. Это колонки цифр, фотокопированные на отдельных листочках, – данные о весе, росте и группе крови новорожденного... Впрочем, вся эта информация на следующий же день заносится в личную карту ребенка. А эти листочки – только первое звено в досье младенца.
Ньеман подумал о Жуано: ведь тот собирался изучить архивы больницы. Эти карты, при всей их внешней безобидности, теперь интересовали комиссара больше всего остального. Он резко сменил тему:
– Но какое отношение имеет к этому Шернесе? Почему Жуано, выйдя от вас, поехал прямо к нему?
Директор опять смутился.
– Эдмон Шернесе очень интересовался детьми, о которых я вам говорил...
– Отчего же?
– Видите ли, Шернесе является... вернее, являлся официальным сотрудником нашей клиники. Он досконально знал все генетические нарушения наших пациентов. И, разумеется, он первый заинтересовался тем, что другие дети – двоюродные или троюродные братья наших маленьких больных – рождаются такими здоровяками. Кроме того, он вообще страстно увлекался генетикой. Он утверждал, что вся генетическая информация о человеке может быть считана с радужной оболочки его глаз. В некоторых отношениях он был весьма своеобразным врачом...
Полицейский вновь мысленно увидел человека с пигментными пятнышками на лбу. «Своеобразный» – Да, очень верное определение. Особенно если вспомнить тело Жуано, пожираемое кислотой. Он спросил:
100 
