очень нудно 
41 
Метеоролог пожал плечами, продолжая щелкать «мышью» и вызывая на экран какие-то радужные тени, волнистые линии, затейливые спирали: все они плыли над картой горного рельефа и все, словно сговорившись, неуклонно доказывали, что в субботу и воскресенье в центре департамента Изер стояла сухая ясная погода.
– Но ведь должно быть какое-то объяснение! – прошептал Ньеман. – Черт подери, я... И тут зазвонил его мобильный телефон.
– Господин комиссар? Говорит Ален Дерто. Я тут поразмыслил над вашей историей о буром угле. И провел, со своей стороны, небольшое расследование. Так вот, мне очень жаль, но я ошибся.
– Как так?
– Да, ошибся. Такой насыщенный кислотный дождь не мог пройти здесь в выходные. И ни в какой другой день тоже.
– Почему?
– Я навел справки о станциях, работающих на буром угле. И выяснил, что даже в Восточной Европе трубы теперь оборудованы специальными фильтрами. Или же сам уголь перед сжиганием очищают от серы. Короче, начиная с шестидесятых годов такие выбросы стали гораздо менее токсичными. Вот уже лет тридцать, как кислотные дожди подобной концентрации больше нигде не выпадают. К счастью, конечно! Извините, что ввел вас в заблуждение.
Ньеман молчал. Эколог спросил тоном, в котором сквозило недоверие:
– Вы точно знаете, что эти следы найдены на трупе?
– Абсолютно точно, – ответил Ньеман.
– Тогда, как это ни дико звучит, ваш мертвец попал сюда из прошлого. Он впитал в себя капли дождя, выпавшего больше тридцати лет назад.
Пробурчав короткое «до свиданья», полицейский отключил телефон.
Устало сгорбившись, он побрел к машине. На какой-то миг ему почудилось, что след найден. Но улика тут же растаяла, растеклась между пальцами, как та кислотная вода тридцатилетней давности, непостижимым, фантастическим образом попавшая в глазницы трупа.
Перед тем как сесть за руль, он последний раз окинул взглядом горизонт.
Солнце пронизывало пушистые арабески облаков косыми лучами; свет падал на Большой Пик Белладонны и отражался от его сверкающих вечных льдов. Как же мог он, опытный сыщик, трезво мыслящий человек, хоть на минуту понадеяться, что какое-то облачко укажет ему место преступления?!
Как он мог...
И вдруг он простер руки к пламенеющим вершинам, словно копируя жест молодой альпинистки Фанни Ферейра. Он наконец понял, где убили Реми Кайлуа. До него дошло, откуда взялась вода тридцатипятилетней давности.
Это случилось не на земле.
И не на небе.
Это произошло во льдах.
Реми Кайлуа был убит на высоте большей, чем две тысячи метров, среди ледников. Там, где все дожди превращаются в лед и навеки остаются в этой прозрачной тюрьме.
Вот где совершилось преступление. И это уже было нечто конкретное.
IV
17
Тринадцать часов. Карим Абдуф вошел в кабинет Анри Крозье и положил ему на стол свой рапорт. Комиссар писал какое-то письмо; не глядя на листки Карима, он спросил:
– Ну?
– Скины тут не замешаны, но они видели, как из склепа вышли двое. В ту самую ночь.
– Они сообщили тебе их приметы?
– Нет. Было слишком темно.
Крозье соблаговолил наконец поднять голову.
– А если они врут?
– Они не врут. И в склеп лазили не они.
Карим умолк. Наступила долгая пауза. Потом лейтенант заговорил снова:
– У вас был свидетель, комиссар. У вас был свидетель, и вы об этом умолчали. Кто-то сообщил вам, что скины прошлой ночью шатались возле кладбища, и вы решили, что это их рук дело. Но в действительности все гораздо сложнее. И если бы вы позволили мне расспросить вашего информатора, я...
Крозье умиротворяюще поднял руку.
– Успокойся, малыш. Местный народ доверяет только своим. Тем, кто родился в этом городе. Тебе не сказали бы и сотой доли того, с чем прибежали ко мне. Это все, что ты узнал от бритых?
Карим окинул взглядом плакаты, славившие «доблестных защитников общественного спокойствия». На одном из железных шкафчиков блестели кубки – призы, полученные Крозье на соревнованиях по стрельбе.
– Скины видели также белую тачку, ехавшую со стороны кладбища в два часа ночи. Она шла по Сто сорок третьему шоссе.
– Что за тачка?
– «Лада» или другая восточноевропейская марка. Нужно, чтобы кто-то занялся ею. Таких колымаг в нашем районе считанные единицы.
– А почему бы тебе самому...
– Комиссар, вы же знаете, чего я хочу. Я допросил скинов. Теперь мне нужно как следует обыскать склеп.
41 
