87 
Я ждал.
— Вы получите полмиллиона крон, если развернетесь и уедете отсюда.
Ну и пиджак у него был, просто мечта. Мягкий твид тонкой выработки, серо-стального цвета с почти незаметными полосками кроваво-красного и беловатого. Я протянул руку в окно «порше» и пощупал ткань.
— Своими сволочными делами ты занимайся где-нибудь в другом месте, — сказал я. — А у меня есть дела поважнее.
Густав Далль презрительно улыбнулся. Он повернул ключ в замке зажигания, мотор остановился.
— У каждого человека есть своя цена, — сказал он. — Полмиллиона крон каждому из вас! Это хорошая цена.
Он был конченый человек. Он был целиком и полностью конченый человек, но он этого не понимал.
— А сколько стоил Юлиус Боммер? — спросил я.
Он облизал губы.
— Не думай так, — сказал он.
Я похлопал его мягкое твидовое плечо.
— Сволочь ты этакая, — сказал я. — Именно так я и думаю. Я хочу увидеть тебя перед судом и в тюрьме. У каждого человека есть цена. Я хочу, чтоб ты получил в точности столько, сколько ты стоишь.
Густав Далль смотрел мне в лицо невидящими глазами. Рука протянулась, он завел мотор. Я отступил в сторону, он врубил задний ход. «Порше» выскочил на дорогу. Он снова глянул на меня, переводя рычаг на первую скорость. Я помахал ему и улыбнулся, а «порше» рванул с диким ускорением и исчез.
Зверь все слышал.
— Полмиллиона крон, — засмеялся он. — Вон сколько я стою!
— Это столько стоит преступник, что сидит в тебе, — отрезал я.
Он захлебывался смехом, когда я сел в машину.
— Давай езжай, — сказал я. — Теперь мы до них доберемся.
Зверь энергично крутил руль, выводя машину на дорогу по скользкой от дождя траве. Он газанул, и мы влетели в лес.
Все мое внимание и силы уходили на то, чтобы удержаться на сиденье. Но в какой-то момент я оглянулся и поймал картинку: на дороге, с которой мы съехали, стоит машина. Большая. Белая. Вроде форд. Наверняка Тарн.
— Вот дьявол, — ругнулся я.
Береза — самое красивое дерево в мире.
Я не произнес этого вслух, ибо тогда бы мне сразу повесили на шею какой-нибудь куст, благодетельствующий пампасы своими плодами.
Мы протряслись через смешанный лес, где березовые стволы отсвечивали под лучами утреннего солнца. Кое-где листва уже начала окрашиваться по-осеннему. Зверь осторожно крутил баранку, пробираясь между камнями и пнями на еле заметной дороге.
— Все это, — сказал я, — весь этот лес — только ради лисичек!
— Que?
— Единственное, на что он годится. Десятками километров, по всей Швеции. Бесконечные, влажные, холодные леса, что годятся только для одного: лисички собирать.
— Que?
— Ну да, — сказал я, — десятки километров, и ни одного кофейного автомата.
Зверь пожал плечами. С юмором у него было так себе.
— Остановись и выключи мотор.
Мы спустили стекла и прислушались. Синица поблизости. Вороны чуть подальше. Холодный утренний ветер. Больше ничего.
Зверь завел мотор. Поехали дальше. Еще всего лишь несколько сот метров, и он сказал:
— Смотри, вон там!
Увидеть это смог даже такой следопыт, как я, рядовой охотник — до ночных клубов.
Свежие следы соскальзывавших вбок колес говорили о том, что тяжелая машина только что свернула на неширокую дорожку, которая вела к какой-то летней идиллии под названием Бьоркбакка — так было написано на указателе.
— Давай дальше, — сказал я. — Проедем мимо. Остановимся, лишь когда они не смогут нас услышать.
Сотни метров оказалось достаточно. Дорога выходила к полю и упиралась в легкие воротца. Мы нашли укромное местечко за кустами для «пежо».
— Vamos. — Зверь осклабился и потянулся.
Он открыл моряцкий мешок, пока я рылся в своих фотоаппаратах. Я зарядил маленькую «лейку» и насадил на нее быстро снимающийся объектив. Сунул в карман несколько пленок.
— Готов? — спросил я Зверя.
Ну конечно же, Зверь был готов. Он был готов к новому вторжению в Нормандию. В одной руке он держал обрезанный дробовик, в другой — трехфутовый machete. За спиной был засунут нож, а через плечо висело bola, аргентинское кожаное лассо с шарами.
— Mamma mia, — сказал я.
Он белозубо улыбнулся.
— Дай сюда дробомет, — сказал я.
Он послушно протянул мне пушку, заряженную солью. Скорее всего он меня обманул и дробовик взял, чтобы поторговаться со мной.
Мы пошли сперва по дороге, а потом поднимаясь на бугор, до Бьоркбакка вряд ли было далеко. Частные дороги — дорогое удовольствие. Зверь шел впереди. Он шагал широко, беззвучно по мху, избегая наступать на сухие ветки и отдельные камни. Я шел, пыхтя, за ним.
87 
