88 
Вдруг Зверь остановился и подозвал меня жестом, указывая на что-то между стволами деревьев. Вот она, идиллия.
Банальная идиллия. Красный домик с белыми углами, красный нужник в таком же стиле и еще маленькое строеньице — дальше в кустах. Даже автомобили были под стать этой шведской буколике. Черный «БМВ» и серая «вольво», которые стояли наготове с открытыми дверцами.
Идиллия, как многое другое в Швеции. Но с небольшим отклонением.
— Тут по меньшей мере пятьдесят миллионов крон, — шепнул я Зверю.
Он предостерегающе поднял руку.
Из дома вышел человек. Он был рыжий, одет в джинсы и белую рубашку. Мик, ирландец. Он обошел «вольво», крикнул что-то тем, что были в доме. Ему эта идиллия не нравилась. Было ясно видно, что ему хочется поскорее отсюда смыться.
С дороги, по которой мы прикатили, донесся звук работающего мотора — кто-то ехал. У Мика в руке появился автоматический пистолет, большой армейский браунинг.
— Hurry up![64]— донесло ветром его крик. Мы стояли неподвижно, а он смотрел прямо на нас. Потом он повернулся, не заметив нас за стволами, и вошел в дом, держа пистолет в руке.
Я беззвучно перевел дух и выругался:
— Этот чертов Тарн!
Зверь уже добрался до угла дома. Он махнул мне рукой. Пригибаясь, я пошел к нему. Двор был покрыт гравием, у дома этого хрусткого гравия было особенно много. Зверь покрутил головой, оскалил зубы и погрозил кулаком. Я ступил на гравий.
Мик откроет стрельбу. Мик наверняка откроет стрельбу. Можно справиться с ним только одним способом. Дверь распахнута, быстро за эту дверь и — ждать.
Еще шаг по гравию. По-моему, звук был подобен грозовым раскатам. Теперь я был так напуган, что ничего не оставалось, как шагнуть сразу два раза. И вот я стою за открытой дверью, прижавшись к стене.
Зверь кивнул и улыбнулся. Легкая у тебя нога — явно думал он. Я осклабился ему в ответ. Холодный пот лился по мне ручьями.
В доме разговаривали. Гугге и Мик, по-английски.
Вдруг послышались тяжелые шаги — кто-то шел к двери, грохоча по деревянному полу. Прямо ко мне. Все это происходило как-то слишком быстро.
Из-за двери вышел ирландец, направляясь к «вольво». В опущенной вниз правой руке он держал пистолет. Я сделал большой шаг, ступил на гравий, схватил обрезанный дробовик обеими руками и врезал ему выше локтя. Кость хрустнула — я сломал ему руку.
Он закричал, поворачиваясь ко мне. Но рука висела, парализованная, а пистолет упал на землю.
Уголком глаза я заметил, что Зверь проскочил за мной.
Кто-то крикнул в доме.
Я еще раз замахнулся ружьем, целя ирландцу в лицо. Мое личико все еще болело, я почувствовал это, когда оно сморщилось в жестокой усмешке. Он отшатнулся, схватился за парализованную руку. Этого мне хватило, чтобы нагнуться за пистолетом и выпрямиться, держа его в руке.
— Live or die,[65]— прошипел я ему в лицо. — Выбирай сам.
Это он понял и без перевода.
Когда Гугге появился в дверях, я стоял наготове, с оружием в обеих руках. Джек из Техаса не смог бы сделать это лучше. Гугге уставился на пистолет, разинув рот. Тут к его шее прикоснулось мачете, острое как бритва. От Зверя уж никуда не денется.
Я прижал палец к губам:
— Тс-с!
Но ирландец не послушался. Он быстро повернулся и побежал к машине.
Я брякнулся на колени, на гравий, проверил тяжелый браунинг — заряжен ли и снят ли с предохранителя. Затем тщательно прицелился и выстрелил ему туда, куда мужчина меньше всего хочет, чтоб ему стреляли.
Пуля опрокинула его на землю.
Я подбежал к двери и крикнул:
— Ролле, выходи. Руки над головой!
Спокойный голос отозвался:
— Выхожу. Здесь оружия больше нет.
— Выходи медленно. Руки повыше.
Зверь пнул Гугге ногой и свалил его на землю. Кончик мачете он держал вплотную к его спине.
Ролле, загорелый и уверенный, улыбался, выходя из дверей. Он взглянул на ирландца, на Гугге, на Зверя и на меня.
— Кто из вас повесил Юлиуса Боммера? — спросил я.
Ролле показал кивком и опустил руки.
— Эти двое, — сказал он.
Я наставил пистолет ему прямо в лицо.
— Но ты там был, после?
Он улыбнулся, глядя в землю:
— Мы были в доме одновременно, ты и я.
Я промолчал. Зверь опустился на колени возле ирландца.
— Мне надо было забрать дискету. На ней — весь наш план.
— Значит, это ты ехал на «порше» Густава?
88 
