50 
Один из пленивших Анастасию поскакал в город – видимо, известить кого-то. Мелькнул на улицах, направляясь к столбу с пауком (или жуком?) и исчез в суетне таких же черных.
Анастасию грубо схватили за плечо и повернули, толкнули в спину костистым кулаком:
– Пошла!
– Я... не умерла? – спросила она неуверенно. Тычок кулаком в поясницу:
– Скоро убедишься, что тут живые...
Они вошли в город, зашагали меж повозок и домиков. Анастасия поразилась, что никто не обращает на них внимания. Взглядывают мельком и тут же равнодушно отводят глаза, уступают дорогу без страха, без любопытства, без единого человеческого чувства. Только у детей, и то совсем крохотных, Анастасия увидела в глазах живой блеск. Те, что постарше, уже пугали насквозь пустыми глазами.
Они подошли к столбу с черепом и жуком. Вблизи оказалось, что столб воистину громаден. Черные веревки сухо шелестели в налетевшем ветерке. Дом под столбом был больше и наряднее остальных – но и он, понятно, на колесах.
Захватчики переменились на глазах. Теперь они приняли вид раболепный и предупредительный, хотя пока что не видно никого, перед кем следует эти чувства проявлять. Они стояли в ряд, смирнехонько, вытянув руки по швам.
Скрипнула дверь, и сверху позвали:
– Входите!
Старший толкнул Анастасию в спину, и она пошла вверх по приставному крыльцу с перилами. Следом на цыпочках взбирался старший. Казалось, он и не дышит.
Прихожая, где застыли двое воинов в черном, с секирами. Дверь медленно распахнулась. Старший уже не толкал – упер в спину Анастасии палец и направил в проем, бесшумно ступая следом. Дверь бесшумно же захлопнулась за ней.
– Подойди ближе, – произнес лишенный человеческих чувств мужской голос – словно сам воздух, насыщенный запахами железа и песка, складывался в слова под ударами невидимого кнута.
Анастасия сделала два шага вперед.
– Развяжите руки.
Шаги за спиной. Руки Анастасии оказались свободны. Она встряхнула ими, разгоняя кровь по жилам и жилочкам, огляделась.
В черном высоком кресле сидел человек в черном. Узкое Длинное лицо, крючковатый нос, острый подбородок. Совершенно голый череп перехвачен над глазами обручем с золотым жуком. Казалось, жук впился ему в лоб всеми шестью лапами и застыл, подобно третьему глазу. Такой же жук, только побольше, восседал на спинке кресла над его голоси, и из жука рос золотой семисвечник. По обе стороны кресла стояли такие же люди в черном, только у этих жуки висели на груди на золотых цепочках.
– Убирайся.
– Великий Мастер, она строптива, и я опасаюсь... – прошелестел из-за спины Анастасии старший над схватившими ее.
– Великие истины усмиряют самых строптивых, – сказал человек в черном. – Убирайся.
Дверь мягко затворилась. Полтора десятка взглядов скрестились на Анастасии. Она стояла, гордо подняв голову, притворяясь, будто не замечает этих взглядов – шарящих, холодных. И совершенно пустых.
– Ну что же, – сказал тот, кою назвали Великим Мастером. – Она слишком красива, чтобы продолжать род рабочего быдда, а следовательно, достойна продолжать род кого-то из вас, Хранители Кнута и Лопаты.
– Сначала следовало бы меня спросить, согласна ли я продолжать чей-то там род, – сказала Анастасия. – И стоит ли его вообще продолжать?
На нее уставились даже не возмущенно – с безмерным удивлением.
– Участь женщины – неустанно продолжать род, – сказал Великий Мастер. – А участь рожденных женщиной – вести вперед Великий Канал. Ты, должно быть, издалека, и разум твой темен, если ты не знаешь очевидных вещей.
– Я – княжна Анастасия из рода Вторых Секретарей, рыцарь Счастливой Империи.
– Придуманные дикарями звания нелепы перед Великим Каналом.
– Прекрасно, – сказала Анастасия. – Похоже, меня собираются сделать чьей-то женой, не спрашивая, как я к этому отношусь?
– Какое это имеет значение – твое отношение к делу? сказал Великий Мастер. – Хранители, как ни удивительно, эта дикарка способна связно выражать свои мысли, пусть и примитивные. Это лишний раз доказывает, что получить ее должен кто-то из вас.
– Кто вы? – спросила Анастасия, решив пока что не ввязываться в споры.
– Мы – – слуги Великого Канала, – сказал Великий Мастер. Он встал с кресла, подошел к Анастасии, положил ей на плечо холодную жесткую руку и подтолкнул к окну. Из окна виднелось за скопищем передвижных домиков пыльное марево и облака пара над Каналом; тысячеустый шум, грохот железных зверей, бадей и колес тачек долетали и сюда.
50 
