ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>




  34  

Сочтя молчание Кудеяра согласием, он подал знак проворному официанту – ром здесь и в самом деле был хорош, грех портить его аравийским напитком. Официант возник над плечом, словно тень отца Гамлета. Выслушав заказ и склонив безукоризненный пробор, со всей возможной гжечностью [17] поинтересовался:

– Панове – русские?

– Вы наблюдательны, друг мой, – кивнул Сабинин.

– Быть может, панове пожелают сразу бутылку?

– Да вы не только психолог, друг мой, вы еще и тонкий этнограф, – весело сказал Сабинин. – Увы, мы с моим спутником – несколько нетипичные русские, так что придется обойтись бокалом… правда, бокалы могут быть немаленькими и наполнены почти до краев…

Глава шестая

Авантюрист и амазонка

– Остановите у подъезда и дожидайтесь меня, – сказал Сабинин. – Я буквально на минуту.

Своего, российского «ваньку» он, не чинясь, запросто ткнул бы в спину и уж ни в коем случае не «выкал», такого в России в отношении извозчиков даже записные либералы не допускают при всей их одержимости идеями равноправия. Однако здешние извозчики, вот диво для россиянина, восседали на облучках в смокингах и цилиндрах. Можете себе представить? Оторопь брала попервости, тянуло разговаривать уважительно, не сразу и вспоминалось, что и ресторанные шестерки в России в смокингах щеголяют, однако обращение с ними допускается самое вульгарное…

Дом был не из самых фешенебельных, но и в категорию бедных его зачислять не следовало – серединка на половинку, одним словом, приют мелких буржуа с претензиями…

Убедившись в отсутствии непрошеных свидетелей, Сабинин достал американскую новинку – блокнот с отрывными листочками, приложил его к стене и карандашиком в серебряной оправе написал несколько строк:

«Привет от тетушки Лотты. Жду в 11.30 в кафе «Гаффер», знаю вас в лицо. Я спрошу, как пройти к Высокому Замку, можно кружной дорогой, чтобы полюбоваться городом. Если встреча не состоится, оставлю сообщение в главной почтовой конторе, ячейка 27».

И разборчиво, особо старательно вывел подпись по-французски: «Revenant».[18] Оглядевшись, спрятал свой котелок за хлипкую пальму, произраставшую в кадке на лестничной площадке, достал из-под пиджака смятую фуражку посыльного, тщательно ее расправив, лихо нахлобучил набекрень и поднялся на третий этаж. Не колеблясь, дернул звонок.

Послышались легкие шаги, дверь распахнула молодая горничная в белейшем передничке. Поигрывая взглядом с ухватками опытного волокиты, Сабинин поинтересовался:

– Мсье Радченко?

– Барин у себя, – охотно ответила красоточка. – Что у вас?

– Велено передать. – Сабинин подал ей записку, уже вложенную в небольшой конвертик. – Прошу прощения, мадемуазель, спешу, не в силах задержаться даже ради столь очаровательного создания…

Подкрутил ус, послал ей воздушный поцелуй, быстренько развернулся на каблуках и побежал вниз, беззаботно насвистывая. На площадке проделал обратную операцию, нахлобучив котелок и спрятав фуражку под пиджак. Оказавшись на улице, одним прыжком вскочил в пролетку, воскликнул:

– К Иезуитскому парку!

Пожалуй, все было в совершеннейшем порядке. Никто не запоминает физиономий обслуги: официантов, извозчиков, посыльных и носильщиков. Даже если мсье Радченко подвергнет горничную обстоятельному допросу, ничего толкового она на поведает: да, был посыльный, молодой, симпатичный, развязный… И только. Ищите по таким приметам хоть до скончания веков…

Извозчика он отпустил неподалеку от Иезуитского парка и, еще раз рассчитав в уме время, вошел в ворота. Двинулся к заранее выбранному месту целеустремленно, однако стараясь не казаться спешащим.

У балюстрады он оказался в пятнадцать минут первого – да, правильно рассчитал… И пункт для наблюдения выбрал идеальный: от балюстрады покато спускался зеленый склон холма, а там, внизу, на расстоянии броска камня, возле белой вычурной беседки (где по причине буднего дня не было оркестрантов), и располагалось летнее кафе «Гаффер», дюжины две столиков, из коих не занято и половины. Что гораздо важнее, и подступы к кафе идеально просматриваются во всех направлениях.

Радченко, и в самом деле знакомого по фотографическим снимкам, он узнал моментально: брюнета лет тридцати с невидным, скучным лицом мелкого чиновничка, правильного отца семейства, озабоченного домашними хлопотами и микроскопической карьерой в заштатном департаменте. Даже отсюда заметно было, что мсье несколько нервничает, внимательному наблюдателю нетрудно догадаться, что он кого-то ждет.


  34