Глава двадцать девятая

Восемь утра, еще не рассвело. Люди собирались на совещание без большой охоты, жалуясь на усталость после пяти дней напряженной работы по четырнадцать часов. Импровизированный офис был слишком мал для размещения полицейских, привлеченных к расследованию, но, поскольку подходящего для сбора всей команды помещения нигде по соседству найдено не было, им пришлось обойтись, втиснувшись в комнату, которая в первый день расследования казалась огромной.

Макатиер назначил группу для изучения связей Элинор Гортон, пытаясь узнать, кто из ее знакомых или клиентов последний видел ее или располагал полезной информацией о жертве. Соседка вспомнила, что видела какого-то человека в саду Гортон за две недели до исчезновения, и тогда же заявила в полицию. Из ближайшего участка явились два констебля и вскоре выяснили, что в сад просто-напросто забралась лиса. Детективы из команды Макатиера допросили заявительницу и еще раз прочесали сад в поисках улик — безрезультатно.

Остальное было рутиной: дать новые задания, выслушать отчет о выполнении предыдущих… Папка с надписью «лексус» вновь оказалась сверху стопки с неотложными делами: этот автомобиль, поврежденный фургоном, на котором покинул место преступления похититель, был снова несколько раз замечен в округе. Лоусон и Бартон собирались допросить Касаветтеса в тюрьме. Макатиер приказал, чтобы со всеми свидетелями, обратившими внимание на «лексус» поговорили повторно, во-первых, потому что он был замечен в непосредственной близости от фургона, а во-вторых, учитывая специфический интерес Касаветтеса в похищении Клары, могло случиться так, что «лексус» выведет на преступника.

Две группы должны были продолжить опрос жителей близлежащих домов. Сару Кормиш из службы охраны прав ребенка послали еще раз поговорить с Пиппой — узнать, не вспомнила ли девочка еще какие-нибудь подробности.

Флетчер, взяв со стола блокнот, собирался посетить штаб-квартиру ХОЛМС для получения задания, когда к нему подковылял Торп и швырнул ему на стол пакет для вещественных доказательств.

— Что это? — удивленно спросил Флетчер.

— Вещественное доказательство.

Несколько улыбающихся лиц показались над мониторами.

Флетчер раскрыл пакет и взглянул: там лежал левый ботинок Торпа.

— Вот, вступил сегодня в свеженькое, с пылу с жару, по дороге на работу, — невозмутимо объяснил Торп. — Коль скоро это твоя специализация, я подумал, ты захочешь провести расследование.

Флетчер долго смотрел на него, затем встал из-за стола:

— Хорошо, конечно, что тебе удается сохранять чувство юмора. — Он сегодня был необычно тих и задумчив. — Женщину похищают с улицы средь бела дня, насилуют, убивают, а затем бросают в реку; другая, насколько мы знаем, помимо своей воли потакает фантазиям того же самого больного ублюдка, но ты все равно находишь, над чем посмеяться…

Лица зрителей спрятались за мониторами, а Флетчер пошел к двери. Его спокойный разумный тон пристыдил весельчаков.

— Я мигом, одна нога здесь, другая там, — сказал он.

Торп повернулся к детективам, которые оставались в комнате:

— Что я такого сказал? Что я такого сделал?

— Разве ты не пойдешь за ним? — спросила Рейнер.

— Шутишь? Когда босс рвет и мечет? Да и как я объясню ему, почему я в одном ботинке?

Однако через несколько минут он захромал к двери и осторожно выглянул. Флетчер стоял, болтая в очереди у дверей подразделения ХОЛМС.

— Эй, Флетч! — позвал Торп, начиная нервничать.

Флетчер оглянулся, недовольный, что прервали его разговор.

— Где мой ботинок, старик?

Флетчер нахмурил лоб:

— Ботинок? Какой ботинок? — Тут его лоб разгладился. — Ах, ну да! — воскликнул он. — Это тебе надо к офицеру, оформляющему вещественные доказательства.

Торп застыл в ужасе.

— Ты ведь не… — не договорил он и отпрянул обратно в комнату. — Он вышел на минуту и, черт побери, зарегистрировал его!

Раздался дружный взрыв смеха.

— На твоем месте, Крис, — посоветовала Рейнер, — я бы оставила все как есть. Детектив-сержант Тилби — ярый сторонник порядка, а если об этом узнает Макатиер, мало тебе не покажется.

Касаветтес, не мигая, смотрел на Лоусона, тот не отводил взгляда. Они не изображали крутых парней — Касаветтесу просто было любопытно, он, казалось, чего-то ждал. Возможно, думал, что Лоусон приехал, чтобы поторговаться. Через некоторое время Касаветтес расслабился и откинулся на спинку стула.

  74