25 
— Можно прекратить этот разговор? Вряд ли он настроит меня на нужный лад.
Его лицо на миг застыло, но отозвался он как ни в чем не бывало:
— Не переживай из-за него, милая. Если мы с ним встретимся, я порву его за тебя в клочья. Ну, не будем больше о нем. Ты готова вернуться за стол? Или тебе нужно еще несколько минут, чтобы остыть?
Опять этот двусмысленный тон, из-за которого простые слова вызывают непристойные образы!
— Готова. Просто ты в прошлый раз застал меня врасплох.
Я уселась на стул и сунула ему свои ладони.
— Продолжай. Пали из главного калибра.
Он медленно усмехнулся, похотливо кривя губы, и в глазах у него снова вспыхнул огонь.
— С удовольствием выпалил бы. Давай я расскажу, как это будет…
Два часа спустя уши у меня горели от двойной дозы непристойностей. Я заработала уже сорок миль. Кости был вполне доволен жизнью. Ему-то что? Он всего-навсего теоретически изнасиловал меня до бесчувствия. Когда он закончил, я ехидно предложила ему сигарету, на что он ядовито сообщил, что бросил курить. Говорят, это вредно для здоровья. Господи, как его смешат собственные шуточки!
Я воспользовалась маленькой отдельной пещеркой, чтобы содрать с себя наряд блудницы и переодеться в спортивный костюм. Кости неизменно взимал свой выигрыш, и гроза ему не помеха. Нам предстояла мучительная пробежка по лесу. Завязав волосы в узел, чтоб не хлестали по лицу, я протиснулась в щель и вылезла из-за скалы к месту, где он меня ждал. Он коротко оглядел меня, и на его губах вновь возникла та же нахальная усмешка.
— Ну, вот и мой Котенок, которого я знаю и люблю. Казалось, будто там и не ты сидела, так ты была на себя не похожа. Готова попрыгать под дождиком?
— Давай уж кончать. Девятый час, и я хочу домой. Нынче вечером мне придется долго отмываться.
— Ну, милая… — мы вышли к устью пещеры, где дождь лил как из ведра, — я всегда готов к услугам. Душ уже включен.
Гонка была жестокой, как и следовало ожидать. В кабину грузовичка я влезла насквозь промокшая и совершенно измотанная. Чтобы добраться до пещеры, мне каждый день приходилось полтора часа крутить по дорогам, а мотор жрал безумно много бензина. Придется Кости оплачивать мне дорожные расходы, я не могу больше тратить на заправку отложенные на колледж деньги.
Когда я подъехала к дому, окна уже погасли, а дождь перестал, оставив в воздухе легкую морось. Я разулась и направилась прямиком в ванную. Скинула одежду и влезла в горячую воду.
Погружаясь в ванну, я закрыла глаза. После пробежки у меня все тело ныло. Несколько минут я просидела неподвижно, расслабляясь понемногу. От горячей воды у меня на верхней губе выступила испарина. Я стерла ее пальцем и поразилась, когда это движение отозвалось у меня в животе.
Я попробовала повторить то же движение, которого никогда раньше не делала. При этом я представила, будто меня гладит по губе чужой палец. Все тело пошло гусиной кожей, и, что самое удивительное, у меня затвердели соски.
Тогда я накрыла ладонями груди, задохнувшись от нарастающего ощущения. Вода как будто ласкала меня в самых укромных местечках. Я погладила себя по внешней стороне бедер, дивясь волне удовольствия, которой отозвалось тело. Потом я провела ладонью по внутренней стороне. Виновато задержала было руку, но тут же продвинула ее глубже.
У меня вырвался низкий стон. Закрыв глаза, вдыхая открытым ртом теплый влажный воздух, я позволила пальцам задвигаться чуть быстрей, чуть быстрей…
«…почувствуй, как я вхожу в твою тесную влажную коробочку. Как ты затягиваешь меня в себя…»
Слова Кости прокрались в память без спроса, и я, словно ожегшись, отдернула руку.
— Вот дерьмо!
Я выскочила из ванны, наступила на мокрую плитку и с грохотом полетела на пол.
— Сукин сын! — выкрикнула я.
Замечательно, теперь будет синяк. Синяк, большой, как моя дурь.
— Кэтрин, что случилось? — окликнула из-за двери мать.
Должно быть, ее разбудил грохот или мой выкрик.
— Все хорошо, мам. Просто я поскользнулась. Все в порядке.
Я насухо вытиралась полотенцем, чуть слышно отчитывая сама себя:
— Глупо, глупо, глупо думать о вампире. Что с тобой такое? Что с тобой такое?
— Ты с кем разговариваешь? — Как видно, мать так и стояла под дверью.
— Ни с кем. — Во всяком случае, ни с кем, в ком есть хоть капля ума. — Ложись спать.
25 
