Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
80 
– Короче, у меня сейчас торчал участковый. О тебе расспрашивал. Ты свои коробочки таскай поаккуратнее и дома их не держи…
– Эй, братила, что-то я не вполне врубаюсь… – но глаза, в противоположность уверенному тону, забегали.
– Мое дело – предупредить, твое – прикинуть хрен к носу, – сказал Родион развязно-покровительственно. – Если умный, врубишься. Ни к чему мне тут под самым носом ментовская суета… В общем, зачисть хвосты, кореш.
Сосед покрутил головой, что-то усиленно соображая:
– Коробочки, говоришь? Ну, учту, братила, спасибо…
Родион кивнул и, не глядя на него больше, направился к себе в квартиру. Налил еще коньячку и, вспомнив про свежие газеты, вытащил всю пачку из сумки.
Начал, естественно, с «Завтрашней» – и, понятное дело, с криминальной хроники Олега Киреева.
И почти сразу же наткнулся на свеженькое упоминание о своих недавних подвигах…
«Гастелло в слюнявчике.
Какой-то дебилъеро, краем уха, должно быть, слышавший в школе для умственно отсталых о славном герое капитане Гастелло, возмечтал повторить подвиг такового. Повторение получилось бездарное – унеся в клювике триста восемьдесят тысяч чужих рубликов и угнав с автостоянки «мерседес» почтенного налогоплательщика, наш трехнутый субъект не придумал ничего лучше, кроме как стукнуть краденой тачкой экипаж: патрульно-постовой службы. Экипаж: невредим. Машина вдрызг. Дебилъеро растаял в ночи, но скоро, должно быть, отловят пацана – судя по убогому исполнению акции, мы имеем дело с семиклассником-второгодником, решившим вместо приевшегося онанизма поискать ощущений поострее…»
— С-сука, – сказал Родион громко. – Пидер ставленый, дождешься ты у меня…
А вот появления еще одной заметочки он никак не ожидал…
«Отлуп меценату.
Живы еще в граде Шантарске традиции славных доболъшевистских меценатов Гадалова, Юдина и иже с ними… Позавчера днем некая то ли пьяная, то ли обкурившаяся конопельки личность облагодетельствовала пачкой купюр нашу престарелую землячку, торговавшую на площади Чехова пивком и табачком. При этом личность силилась заплетающимся языком объяснить, что ощущает себя меценатом. Не исключено также, что в нее, в личность оную, вселился дух Гадалова или Иваницкого – точнее не разобрала опешившая бабуся. И, как учили ее в детстве несгибаемые красные комиссары, проявила здоровую пролетарскую бдительность, обратившись в ближайшее отделение милиции с рассказом о странном благодетеле. Случаю было угодно, чтобы там в поисках сенсации пребывал ваш корреспондент. Проверив денежки на предмет подлинности и констатировав таковую, стражи закона, добросовестно почесав в затылке, вернули деньги бабуле, рассудив, что иначе вроде бы и поступать не следует. Бабуля несколько испугана – мало она светлого в жизни видела, пужает старушку такое меценатство… Ну, с паршивой овцы хоть шерсти клок – все меньше просадит на конопельку наш неизвестный последователь Юдина…»
Вот это уже был удар ниже пояса. Отдавая взятые на автостоянке деньги приглянувшейся ему бабуле, Родион был трезвехонек – а наркотиков в жизни не употреблял. Вполне возможно, он и был несколько невнятен, косноязычно пытаясь объяснить, что вот пришла ему в голову такая мысль, захотелось помочь бабуле… Сколько же можно терпеть издевательства от нахального сопляка?
Ненавидяще глянув на фотографию лобастого и губастого субъекта, Родион смял страницу в кулаке. Недобро ухмыльнулся в пространство. Вспоров ногтем пластиковую обертку, аккуратно поставил на столе в ряд десять светло-желтых, длинных патрончиков с дробовым зарядом. Тщательно подровнял шеренгу. На трех таких хватит…
Под локтем у него неожиданно замурлыкал телефон.
– Да! – бросил он все еще зло.
– Можно попросить Клайда? – послышался звонкий женский голосок.
– Какого еще… – проворчал он недовольно, и тут до него дошло. Даже поясницу свело непроизвольной судорогой. Он радостно вскрикнул: – Соня?!
– Она, грешная, – весело ответила девушка. – Насколько я понимаю, можно свободно говорить?
– Еще как, – подтвердил он чуточку севшим голосом.
– Я девушка современная, а потому с ходу сама назначаю тебе свидание… Не против?
– Ну что ты! – обрадованно выдохнул Родион. – Слушай, можешь приехать туда, где…
– Увы… – засмеялась она. – Помнишь, что я тебе рассказывала про суровых родителей, уверенных в благонравии единственного чада? Все это истине полностью соответствует, а потому умерь пыл чуточку… Завтра сможешь вырваться часов в одиннадцать утра?
80 
