очень нудно 
35 
Пилумна словно обухом хватили между глаз. Вытаращившись на Селино, как на привидение, он схватил ее за руку.
– Повтори! – прохрипел Пилумн, трезвея.
– Ой, больно! – вскричала галатка. – Тарулас в эргастуле царского дворца.
– Я сплю… – помотал лохматой головой Пилумн. – Это мне снится… – он подошел к тазу с водой, плеснул на лицо и грудь. – Сейчас все пройдет… – словно незрячий, он прикоснулся рукой к девушке. – Нет, это не видение. Скажи еще раз.
– Тарулас просил тебя разыскать. Он надеется на твою помощь.
– Он жив… Жив! О, боги! – возопил просиявший Пилумн, подхватил девушку на руки и закружил по своему убежищу в каком-то нелепом диком танце. – Ай, Рутилий, ай, Тарулас… Барра!
Вход в эргастул был отгорожен от улицы высокой каменной стеной с воротами. В небольшом дворике слонялись унылые стражи подземелья – пятеро наемников из Крита. Стоял тихий летний вечер, и им были хорошо слышны звуки кифары, доносившиеся из распахнутых окон царского дворца. Там пировала синопская знать и придворные. Царица Лаодика наверстывала упущенное – при Митридате Евергете празднества устраивались редко, в основном по случаю победы над врагами, в честь стратегов.
– Да, им весело… – один из наемников, узколицый и черноволосый, зло сплюнул. – А тут в горле пересохло, будто песку наглотался.
– Не мешало бы и нам пропустить глоток-другой хорошего винца, – философски заметил рослый гоплит с рассеченной верхней губой.
– И получить полсотни палочных ударов, – ехидно вставил третий, коренастый и короткорукий.
– А кто узнает? – узколицый бросил мимолетный взгляд на двух стражей, чуть поодаль лениво игравших в кости на щелчки по носу.
– Если сами не проболтаемся или дежурный лохаг[146] не наскочит – никто, – рослый наемник с вожделением посмотрел на калитку в воротах – неподалеку от эргастула, на соседней улице, была харчевня, где столовались гоплиты царской хилии.
– С нашими дырявыми кошельками можно рассчитывать разве что на помои, подаваемые в харчевнях на пристани, – коренастый невесело ухмыльнулся.
И в это время кто-то с силой забарабанил в калитку.
– Эй, Фарнакион, открывай, ржавый якорь тебе в ребро!
– Посмотри, кто этот наглец, – приказал старший из стражников, узколицый, коренастый гоплиту.
Тот открыл калитку, и в дворик ввалился здоровенный детина в одежде моряка. В волосатых мускулистых лапищах он держал наполненный под завязку бурдюк. Его квадратное лицо расплылось в блаженной улыбке.
– Фарнакион, дружище! Вот я… Давай чаши. Нальем и… – моряк недоуменным взглядом окинул стражников. – К-куда я попал? Где Фарнакион?
– Он пьян, – коренастый выразительно подмигнул своим товарищам и кивком показал на бурдюк. – Эй, приятель! Что там у тебя? – он потянул бурдюк к себе.
– Э-э, куда? Меня звал Фарнакион… у него праздник… Где вы его спрятали? Фарнакио-он!
– Придет он. Скоро… – коренастый обнял моряка за плечи. – Подождем. А пока давай попробуем винцо. Или у тебя в бурдюке дешевая кислятина?
– Да ты… ты что?! Я его привез из… неважно откуда, но лучшего в Синопе вам не найти. Не веришь? Подставляй чашу!
Моряк распустил завязки бурдюка, и в шлем гоплита хлынула пенящаяся струя.
– Постой, – придержал старший коренастого, уже приложившегося к краю шлема. – Дай ему, – показал на моряка. – Сначала пусть он…
– Мр-р… – заурчал моряк, схватил шлем и прильнул к нему, как страждущий к роднику.
– Остановись, хватит! – коренастый с трудом забрал у моряка необычную чашу и в точности повторил его действия…
Вскоре во дворике царского эргастула стало весело – вино и впрямь оказалось отменным. Тем временем стало совсем темно и кто-то из стражников зажег факел. Моряк, окинув довольным взглядом изрядно захмелевших гоплитов, незаметно для них подошел к калитке, отодвинул засовы и тихо посвистел. Услышав такой же свист в ответ, он весело оскалил зубы и вразвалку подошел к пирующим стражам царской темницы.
Дальнейшее свершилось настолько быстро, что стражники не успели не только поднять тревогу, но и опомниться. Схватив двух наемников за шиворот, моряк столкнул их лбами, и они свалились, как подкошенные. Еще два удара огромным кулачищем – и на ногах остался только старший стражник. Он успел выхватить меч из ножен, но в дворик уже вбежали вооруженные люди, и кто-то из них ударил его мечом плашмя. Гоплит тихо охнул и медленно осел на каменные плиты.
35 
