ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ВСЕ ЧИЖИ НА ВЕТОЧКЕ, А Я, БЕДНЯЖКА, В КЛЕТОЧКЕ…

Подходящий момент, которого ожидал Бестужев, в конце концов наступил. Он знал — в том числе и по собственному опыту — что подобные гулянки рано или поздно начинают рассыпаться. Слишком скучно становится заниматься одним лишь винопитием, у сотрапезников возникают самые разнообразные побуждения, каждый хочет продолжать веселье на свой манер. Так случилось и здесь: драгун с парой приятелей засобирались куда-то, впрочем, куда именно и к кому, догадаться было нетрудно по подмигиваньям и ухмылкам других. Лысый Фери с частью оставшихся гостей возжелали предаться ещё одной исконно дворянской забаве, картам, — и барон распорядился внести ломберный столик. Наступило время, когда собравшиеся пребывают в некоторой неопределённости, ещё не занявшись чем-то вплотную. Кто остался за столом, попивая шампанское, кто в нетерпении переминался вокруг устанавливавших столик лакеев, кто бесцельно расхаживал по зале.

Бестужев понял, что время пришло. Он встал, подошёл к оказавшемуся в некотором отдалении от остальных барону и сказал непринужденно:

— Руди, у меня для тебя маленький сюрприз и маленький подарок… Ты не думал, отчего у меня именно бухарская звезда красуется? Я, помимо всего прочего, ещё и почётный консул Бухары в Вене, эмир мне доверяет немало серьёзных поручений… Скажу тебе по секрету: он собирается нанести визит в столицу империи, и, как это частенько бывает, я, помимо прочего, имею полномочия наградить полдюжины сановников…

У барона заблестели глаза, он, кажется, начинал понимать — но боялся верить своему счастью. Бестужев без тени улыбки, совершенно серьёзно продолжал:

— Вот мне и пришло в голову: почему я должен вручать награду какому-нибудь скучному гофмейстеру из Шенбрунна, которого я даже и не знаю? Ты — другое дело, Руди, мы друзья, я замечательно провел у тебя время… В конце концов, всё зависит исключительно от меня, у меня полномочия решать самому… — Он подтянулся и заговорил суше, официальнее: — Господин барон фон Моренгейм, позвольте в силу представленных мне полномочий вручить вам золотой знак ордена Благородной Бухары…

Достал из кармана обитую чёрным бархатом коробочку и нажал на шпенёк. Крышка отскочила, взорам предстал лежащий в гнезде из того же чёрного бархата затейливый орден, копия того, что красовался на груди у Бестужева, поменьше размером, правда, зато не серебряный, а золотой.

Барон ни словечка не мог вымолвить, оцепенев в радостном изумлении. Почти насильно вложив ему в ладонь коробочку, Бестужев продолжал уже гораздо развязнее:

— Сказать по совести, Руди, я не могу присовокупить к ордену диплом… но в Бухаре иные порядки, это как-никак Азия… Эмир — типичный восточный владыка, ему и в голову не приходит на европейский манер сопровождать орден официальной бумагой. Он просто вручает его награждённому и почитает дело законченным. Таковы уж обычаи…

— Ну да, я слышал… — прошептал барон, завороженно взирая на раскрытую коробочку у себя на ладони.

— Но ты можешь не сомневаться, — сказал Бестужев веско. — Ты отныне — полноправный кавалер, слово князя Партского!

— Бог мой, Иван, ты настоящий друг! — пролепетал барон в полной прострации. — Слов нет, до чего я тебе благодарен, всегда к твоим услугам…

— Какие пустяки… — великодушно сказал Бестужев. — По крайней мере, теперь я знаю, что орден достался достойному человеку, а не первому встречному, чьи достоинства заключаются лишь в придворной должности и раззолоченном мундире…

Видя полнейшее ошеломление — да что там, сущую очумелость — барона, столь неожиданно утолившего в очередной раз свою главную, пламенную страсть, Бестужев ощутил нечто вроде легких угрызений совести: не опытного интригана обводил вокруг пальца, а словно бы малого ребенка обманывал.

Но тут же эти чувства улетучились. Во-первых, эта достаточно невинная мистификация была предпринята для пользы дела и никому вреда не принесла. Во-вторых, ручаться можно, что его сиятельное великолепие эмир бухарский так до скончания веков и не узнает, что некий австрийский барон расхаживает по Вене с орденом, вручённым ему натуральнейшим самозванцем. Откуда он может узнать? Чересчур диковинное стечение обстоятельств потребовалось бы. Ну а поскольку все остальные ордена барона, несомненно, получены им законнейшим образом, никто не усомнится и в бухарской звезде. Так что Руди до конца дней своих будет гордо расхаживать с орденом Благородной Бухары, никогда не узнает об истинном положении дел. Вот и получается, что всем хорошо, все довольны…

  73