очень нудно 
52 
– От бисови очи… – ворчал похожий на оборванца Пригода, смахивая украдкой счастливую слезу.
Лишь Степан Кучмин молча ткнулся лицом в грудь Маркелова и отошел в глубь камеры.
– Николай… плох, – негромко молвил он, не глядя на старшего лейтенанта.
Ласкин, успокоенный присутствием товарищей, лежал в полузабытьи, изредка постанывая.
– Ласкин, ты меня слышишь? – склонился над ним Маркелов.
Ласкин открыл глаза и, увидев Алексея, попытался улыбнуться.
– Ко-ман-дир… – прошептал он с трудом и снова прикрыл веки.
Маркелов стиснул зубы и отвернулся; на глаза ему попался Георге, который скромно примостился в углу камеры.
– А это кто? – спросил он у Татарчука.
– Капрал румынский.
– Может, подсадка? – шепнул Маркелов на ухо старшине.
– Не похоже. С какой стати?
– А вот с какой…
Старший лейтенант отошел в другой конец камеры.
– Идите сюда, – позвал он разведчиков.
И Маркелов рассказал разведчикам о предложении полковника Дитриха.
– Вот фашистская морда! – Татарчук даже задохнулся от ненависти. – За кого он нас принимает?!
– Слабину ищет, – уверенно сказал Кучмин. – Вот только на кой ляд мы ему нужны?
– Полковник сказал, что настоящая война только начинается, – хмуро молвил Маркелов, которого угнетало чувство вины за полный провал задания. – По крайней мере я понял его именно так. А значит, наши услуги могут пригодиться немцам.
– Надеется на чудо-оружие… – Татарчук скептически хмыкнул. – Слыхали мы эти байки, как же… Немцы долдонят о нем с лета сорок третьего года. Все запугивают. А этот полкан с виду умный, судя по твоим словам, командир, а на самом деле дурак дураком. Поможет фрицам это оружие как мертвому припарки. Все равно от Берлина камня на камне не оставим. Сильно наш народ обозлился…
– Что у него на уме, трудно сказать… – Старший лейтенант среди своих немного расслабился и готов был расплакаться от бессилья. – Не знаю я, как поступить, ничего не знаю… Все так худо, что дальше некуда.
Как он мог так бездарно лопухнуться?! Северилов на него надеялся, а он привел разведчиков в плен… Стыдобища-то какая!
– Ты, командир, шибко не переживай. – Старшина первым понял состояние Маркелова. – Уж как наши большие начальники с этой войной пролетели, так это ни в сказке рассказать, ни пером описать. Что ж тогда с нас спрашивать за этот промах? Мы делали, что могли. Да больно уж противник ушлый попался. Похоже, этот спектакль немцы готовили не один день. И на месте нашей разведгруппы вполне могла быть другая.
– Утешил… – буркнул Маркелов. – Спасибо… Ну ладно я по молодости и неопытности дал маху, но куда вы все смотрели?
– Командир… – Во взгляде Татарчука было столько укоризны, что старший лейтенант стал пунцовым от стыда и опустил голову.
– Понял, – сказал он после небольшой паузы. – Виноват, братцы. Это я просто раскис. Исправлюсь. Я не собираюсь перекладывать на вас свою вину. Я командир, мне и отвечать за все.
– Ну, так уж и за все… – Старшина дружески обнял Маркелова за плечи. – В общем, ты прав. У меня были подозрения, но все шло так чертовски складно да ладно… Думал, хоть раз в жизни повезло, такая шикарная информация у нас в кармане. А то вечно мы с боем прогрызаем себе дорогу и не всегда приносим то, что нужно.
– Не знаю, как ты, Иван, – сказал Кучмин, – а я купился на эту подставу. Все было как обычно. Мало ли во время предыдущих поисков нам встречалось ложных позиций. Ничего особенного. Я и поверил.
– А я як уси, – заявил Пригода. – Шо ж тэпэр зробыш. Бачылы очи, шо купувалы, то йижтэ, хоть повылазьтэ.
– На том и договорились, – резюмировал Татарчук. – Петро как всегда предельно конкретен. Прения закрываются. Остался последний вопрос, самый главный: что дальше делать будем?
– Думаю, дорога теперь у нас одна, – сказал старший лейтенант. – Из этого каменного мешка нас не выпустят. А идти на службу к немцам… Противно даже думать об этом. Этот сукин сын, полковник Дитрих, меряет нас своей меркой. Вечером он ждет от меня ответ. Думаю, что после нашего «рандеву» меня поставят к стенке. Поэтому и хотелось вас всех увидеть. Может, в последний раз…
– Э-э, нет, командир! – Татарчук упрямо тряхнул головой. – Рано хоронишь и себя, и нас. Подумаем.
– Тут и думать нечего… – Кучмин оглянулся на Георге, который прислушивался к их разговору. – Эй, парень! Подойди сюда.
52 
