очень нудно 
53 
– Не понимаю, – растерянно развел руками Георге.
– Что он говорит? – поинтересовался Татарчук.
– Я разбираюсь в румынском так же, как и ты, – ответил ему Кучмин. – Может, он знает немецкий язык?
– Поговори с ним, – поколебавшись, сказал Маркелов, решив, что терять уже все равно нечего.
– Парень, ты кто такой и за что сюда попал? – спросил Кучмин по-немецки.
– О-о! Как хорошо! – обрадовался Георге. – Господин знает немецкий!
– Какой я тебе господин! – возмутился Степан. – Господа нас в эту камеру посадили. Давай, выкладывай, что ты за птица.
Пока Георге сбивчиво рассказывал о своих злоключениях, Маркелов, глядя на его открытое, довольно симпатичное лицо, пытался уловить в голосе хотя бы одну фальшивую нотку, но тщетно – судя по всему, капрал говорил правду.
– Нужно попытаться, командир… – горячо зашептал Татарчук. – Последний шанс. Кто-нибудь из нас обязан добраться до своих, даже если для этого потребуется жизнь остальных…
Георге понял – русские что-то задумали. Неужели они попытаются бежать? Немыслимо! Охрана, пулемет на вышке, возле ворот пост… Нет, нужно этих сумасшедших русских предупредить! Они идут на верную смерть!
– Послушайте! – подскочил он к Кучмину. – У вас ничего не выйдет!
Георге скороговоркой выпалил свои соображения.
– Тихо! – зажал ему рот Степан. – Это тебя не касается. Сиди и молчи. А будешь вякать… Ну, ты, в общем, понял.
Георге забился в угол, наблюдая за приготовлениями русских; его даже зазнобило от волнения. Степан сильно застучал в дверь.
– Откройте! Сюда! Быстрее! – кричал он по-немецки.
– Кто кричит?! Что случилось? – заглянул в окошко все тот же толстомордый охранник.
– Умирает! Доктора! – вопил Степан, показывая на Пригоду, который лежал на полу, закатив глаза и дергаясь, как эпилептик.
Охранник уже хотел было послать этих русских к чертям собачьим, но вовремя вспомнил строгий наказ капитана Хольтица, как следует вести себя с ними, и пошел звонить в тюремный лазарет.
Доктора на месте не оказалось. Тогда охранник, прихватив с собой еще двух солдат на подмогу, направился в камеру, чтобы забрать оттуда «умирающего» и отправить в госпиталь – подальше от греха, пусть с ним там разбираются те, кому положено, а ему лишние неприятности по службе ни к чему.
Солдаты, подхватив хрипевшего Пригоду под руки, с большим трудом поволокли его тяжелое тело из камеры. Охранник подстраховывал их, держа остальных узников на прицеле автомата.
Закрыв дверь на засов, охранник нашел ключи на связке – и вдруг услышал сзади приглушенные стоны и звук падения тел. Он резко обернулся, попытался вскинуть автомат, но тяжелый удар швырнул его на стену, а следующий пригвоздил к полу.
– В камеру их, живо! – скомандовал Маркелов при виде трех неподвижных тел. – Переодеваемся!
Георге с восхищением смотрел на Пригоду, который сторожил у приоткрытой двери с автоматом в руках. Вот это силища!
– Быстрее, быстрее! – нервно поторапливал Маркелов. – Свяжите их покрепче, – показал в сторону все еще не пришедших в себя немцев. – Все готовы? Уходим!
– А я?! – вдруг опомнился Георге Виеру. – А меня?! Возьмите, товарищи… – перешел он на немецкий язык. – Я их ненавижу! – запальчиво выкрикнул Георге. – Возьмите…
– Пусть идет, – коротко бросил Маркелов. – Некогда препираться. Похоже, парень хороший. Думаю, он может нам пригодиться.
В караульном помещении сидел немецкий солдат в годах. Надев очки, он играл сам с собой в шахматы. При виде разведчиков немец открыл от изумления рот и безмолвно поднял руки вверх. Похоже, он так и не понял, что происходит.
Пост у входа в бывшую казарму пехотного полка, переоборудованную гитлеровцами в тюрьму, тоже сняли без особого труда. В связи с ожидаемым наступлением советских войск больше половины охранников в срочном порядке отправили на передовую, и вместо положенных двух часовых караулил один.
Теперь уже все переоделись в немецкую форму, за исключением Пригоды. Мундир толстомордого охранника он все-таки напялил на себя, пусть и с большими трудами, но вот с брюками у Петра получился полный облом. Охранник был коротышкой, и его форменные брюки были Пригоде чуть ниже колен.
Несмотря на серьезность ситуации, все невольно улыбнулись, а Татарчук даже хохотнул. Петр лишь повздыхал с сожалением и остался «щеголять» в своих рваных, имевших одно, но неоспоримое преимущество – на фоне камуфляжа прорехи были не очень заметны.
53 
