очень нудно 
71 
– Подарок, – ответил за старшего лейтенанта Кучмин. – Сволочь распоследняя.
Пока Степан рассказывал остальным о недавних событиях в городе, и кто такой их пленник, Маркелов прилег на охапку травы и задумался. Пробираться к линии фронта – последнее, что осталось в их положении. Алексей тяжело вздохнул: легко сказать – пробираться, полковник Дитрих уже знает, что они в городе, и конечно же сейчас времени не тратит попусту.
– Как Ласкин? – спросил он Татарчука.
– Полегчало, – ответил старшина. – Уже пытался встать на ноги. В госпиталь бы его… – Вздохнул. – Две-три недели – и можно к девчатам на посиделки.
– Мечтать не вредно, – хмуро обронил старший лейтенант.
– Что с этим делать? – спросил Татарчук и кивнул головой в сторону провизора, который, казалось, и не дышал.
– Известно, что. В расход! – зло ощерился Кучмин.
– Сначала нужно его допросить, – веско сказал Маркелов.
– Вставай, аптекарь хренов! – Степан тряхнул провизора за плечо.
Тот лежал на боку, не подавая признаков жизни. Кучмин встал на одно колено, поднес фонарик к лицу Гюнтера-Войкулеску, и все увидели сведенный судорогой рот, пену на губах и широко открытые мертвые глаза.
– Амба… – Кучмин возвратился к Маркелову. – Сдох.
– Что с ним стряслось? – спросил старший лейтенант.
– Не знаю. Может, с испугу. Сердце не выдержало…
– Как же, с испугу… – Татарчук забрал у Степана фонарик, нашел щепку и разжал провизору зубы. – Так я и знал… Знакомая картина. У нас на границе такие идейные жмурики не раз попадались. Особенно часто на этот трюк ловились первогодки. Поймают шпиона, довольны, как слоны, – как же, отпуск светит – а он сразу цианистый калий жрать начинает. Лучше смерть, чем плен. Хай жывэ и пасеться вэлыкый фюрер! И кому нужен труп, если он немее рыбы? Смотрите сюда…
Иван выковырял изо рта провизора крохотные осколки ампулы. А затем нашли и ее саму, зашитую в воротник рубахи.
– Жаль, – меланхолично сказал Степан, полируя лезвие ножа.
– Чего тебе жаль? – поинтересовался Татарчук.
– Ушел он от меня, гад…
– Не будь таким кровожадным. На твой век хватит немчуры. До Берлина еще шагать и шагать.
– Кто знает, кто знает…
Все собрались в дальнем углу монастырской трапезной, возле крохотной коптилки. После недолго совещания все единогласно решили: нужно уходить немедленно.
Георге, который скромно пристроился неподалеку, с тревогой прислушивался к непонятной для него речи разведчиков – их затруднения ему уже были известны. Вдруг он вскочил, подбежал к Маркелову, и горячо заговорил, размахивая руками;
– Я знаю, где можно найти рацию! Мой двоюродный брат Михай служит в военной комендатуре города. Он радист. Честное слово! Вы мне не верите?
– Верим… – буркнул Алексей, занятый тревожными мыслями. – Ну и что?
– Шо вин там балакае? – вмешался Пригода. – И чого Бог нэ дав людям одну мову?
– Как это, что? – горячился Виеру. – Михай может передать вашим все, что нужно. Я за него ручаюсь.
– Кто ему поверит, – грустно сказал Кучмин.
– Почему не поверят? – не унимался Георге. – Скажете Михаю свой пароль – поверят.
– Наивный ты, паря… – Степан невесело ухмыльнулся. – У каждого радиста есть свой «почерк». Если на ключ сядет твой Михай, то наше командование решит, что это деза. И что на рации работает радист немецкой контрразведки. Понял?
– Понял… – Виеру с огорчением потупился.
– То-то…
– Постой, постой, парень… – Маркелова словно пробило током. – Ну-ка, расскажи о своем брате поподробней.
Старший вдруг лейтенант почувствовал, как ему в голову ударила горячая волна. Мысль была невероятной, но чем черт не шутит. А что если?…
Глава 13
«Я – Днепр-5»
– Кто там? – дрожащий от страха голос тетушки Адины почему-то рассмешил Георге, и он прыснул в кулак.
– Тетушка, это я, Георге! – сжав ладони рупором, прогудел Виеру в щель между ставнями.
В доме замолчали. Георге, приложив ухо к мокрому ставню, услышал негромкую перепалку.
«Тетушка Адина и Элеонора…», – смекнул он и живо представил двоюродную сестру, двенадцатилетнюю гимназистку, которая во время проводов в армию умудрилась на вокзале запихнуть втихомолку в его вещмешок несколько эклеров. Спустя сутки, уже на сборном пункте, Георге Виеру стал посмешищем для новобранцев, потому что крем от раздавленных пирожных испачкал в вещмешке все, что только можно.
71 
