очень нудно 
96 
Когда дверь ванной открылась, он постарался сосредоточить взгляд на странице, но все же краем глаза увидел, что Делорм еще одета. Тогда он перекатился на бок, отворачиваясь, и только после этого услышал, как она раздевается: звук расстегиваемой молнии на джинсах.
Раздался глубокий вздох: она забралась в постель. В номере слишком жарко. Интересно, в чем она лежит под одеялом?
Кардинал снова лег на спину и стал придумывать, что бы такое сказать. Конечно, не стоило говорить о чем-то слишком личном, так как это могло быть воспринято как своего рода провокация. Но и возвращаться к обсуждению расследования ему тоже не хотелось. Интересно, а Делорм испытывает что-то хотя бы отдаленно похожее? Тоже раздумывает, что бы сказать? Представляет себе разные вещи?
Словно в ответ, Делорм повернулась к нему спиной и выключила свой ночник.
Конечно, это движение можно интерпретировать по-разному. Может быть, она надеется, что он сам сделает первый шаг? Как мило ее вьющиеся волосы лежат на подушке. А эта линия бедра под одеялом…
За ужином она назвала его отцом. Указывает мне мое место, подумал Кардинал. Напоминает, что между нами двенадцать лет разницы. Он выключил и свой ночник и решил больше о ней не думать.
Но выполнить это решение не удалось, и он еще долго не мог заснуть.
Когда Кардинала разбудил звонок будильника, Делорм уже встала и полностью оделась.
— Я буду в кафе, — сказала она и исчезла.
Они проехали через восточные районы и по замощенной бревнами дороге двинулись к Совэ. Выглянуло солнце, крепкий ветер летал над окрестными полями. Эти поля напоминали болото, металлически поблескивающее под солнцем. Кардинал раза два позвонил в британское консульство. Чрезвычайно вежливая молодая женщина заверила его, что она сделает все необходимые запросы и в самом скором времени ему перезвонят.
— Все в порядке? — вдруг спросила Делорм. — Ты какой-то сердитый.
— Просто устал, — ответил Кардинал. — Не выспался.
— Вот как? А я отлично поспала.
Кардинал подумал, что, может быть, она просто не хочет растравлять ему рану, не хочет подчеркивать, что физически он ей совершенно безразличен. Но, скорее всего, она просто констатировала факт, и мысль о возможной близости вообще не приходила ей в голову.
Они въехали на подъездную аллею, ведущую к дому Совэ, и перекрыли путь ему самому: Совэ как раз выезжал. Он нажал на клаксон, вспугнув ворон и соек, сидевших на деревьях. Но Кардинал не сдвинул машину с места, и тогда Совэ рывком распахнул дверцу своего пикапа, вылез и нетвердой походкой направился к ним.
— Я же вам сказал, мне не о чем разговаривать с лошадниками, с полицией Квебека или еще с какими-нибудь полицейскими. Убирайтесь к чертям с моей аллеи.
— Мистер Совэ, у вас есть видеомагнитофон? Если нет, то мы вам его привезли.
Внутри жилище Совэ выглядело даже хуже хозяина. На окнах хлопали пластмассовые щиты в тщетных попытках не пустить в дом квебекскую зиму. Одна стена гостиной сплошь состояла из каких-то подпорок. По всему холлу были разбросаны куски гипсокартона. В гостиной стоял продавленный диван, покрытый шерстяным одеялом. Сюда и сели Кардинал с Делорм. Совэ разместился в кресле, из ручки которого лезла обивка. Мимо его ног прошмыгнул черный, с проплешинами кот.
Совэ взял бокал «молсона»[18] и скрючился в кресле так, чтобы видеть единственным глазом экран. Съемку вели с нескольких точек, в темноте, дело происходило на автомобильной стоянке. Было видно, как Совэ вылезает из своего пикапа и выгружает из него ящики с надписью «Министерство транспорта». Двое мужчин выходят из грузовика и осматривают ящики, прежде чем вручить ему конверт. Затем они грузят ящики к себе, а Совэ в это время уезжает. Когда кассета закончилась, Совэ с силой швырнул бокал в стену. Запах солода смешался с запахом плесени.
— Определенные круги готовы забыть этот эпизод, — произнес Кардинал, — при условии, что вы поможете нам в расследовании. И разумеется, при условии, что вы прекратите продавать взрывчатку Лиге французской самообороны.
Совэ потер щетину на щеках. На руке не хватало трех пальцев. Глубоко посаженный глаз сверкал гневом.
— Скажите-ка мне, детектив. Как по-вашему, между лошадниками и теми, кого вы сажаете за решетку, — большая разница?
— Я не встречал ни одного сотрудника Конной полиции, который убил бы человека и скормил его медведям. Но я веду уединенную жизнь.
96 
