очень нудно 
121 
– Тяжело тебе, – посочувствовал Данил.
– Я серьезно…
– Да верю, верю, – сказал Данил. – Есть такие, я сам сталкивался в родном Отечестве… Меня другое интересует. Будь в квартире засада, не гуляла бы дамочка столь свободно… А? Непременно связали бы дуру и сунули куда-нибудь под стол…
– Это точно.
– Пошли, – решился Данил. – Только держись сзади, и, если все же на лестнице начнутся неожиданности, ори во всю глотку насчет пожара – так народ быстрее отреагирует… Ключ дай.
– Он же в сумочке, а сумочка осталась…
– Тьфу ты… – плюнул Данил. – Ладно, позвоним…
Никаких неожиданностей на лестнице не произошло. Когда он позвонил, дверь распахнулась почти сразу же. Политически упертая сестрица человека, которого Данил так и не видел в глаза – чем ничуть не огорчался, – уставилась на него с невыразимым удивлением. Но, усмотрев за его спиной Оксану, отступила, давая пройти, поморщилась:
– Чем это пахнет?
– Навозом, сиречь конским дерьмом, – охотно разъяснил Данил, только здесь, в квартире, рассмотрев, на что они с Оксаной похожи, парочка болотных чертей, да и только.
Там, на улице, он ошибся – сорока ей не было, скорее уж тридцать, но варварское пренебрежение к собственному лицу столь явное, что заставляет печально вздохнуть про себя. Про косметику определенно слышала лишь краем уха, кожа серая, в углах рта устойчивые истерические складки. Если бедняге Франсуа пришлось для пользы дела спать с кем-то вроде этой, следует ему выдать незапланированные премиальные из собственного кармана…
– Интересно, где это ты проводишь время, что вернулась в таком виде? – со всем возможным сарказмом поинтересовалась эта самая Катя, намеренно игнорируя Данила. – Ты хоть видишь, что у тебя штаны расстегнуты?
– Ага, – бросила Оксана. – И трусы забыла довольно далеко отсюда… – Обернулась к Данилу:
– Поставь кофе, пожалуйста, там и коньяк есть, а я быстренько ополоснусь после всего… – и преспокойно направилась в ванную, на ходу сбрасывая испачканный жакет.
– Вы кто такой? – уставилась на Данила Катя. Он с превеликим трудом подавил искушение ответить: «Майор КГБ в отставке» – то-то взвилась бы до потолка. Устало сказал:
– Знакомый…
– Понятно… – протянула она, старательно пытаясь испепелить его сарказмом. – Из… этих?
– Из кого, простите?
– Из «новых рутенов»? Которым на судьбы Родины наплевать?
– Что-то вроде, около того и вообще… – пробормотал Данил, печально разглядывая себя.
Джинсы хоть выбрасывай – но не просить же при Кате запасные штаны Оксаниного муженька? Пожалуй, это уже выйдет перебор…
Сняв трубку, он кратенько поговорил с Волчком, так, что для постороннего уха беседа осталась совершенно непонятной, включил «Тефаль» и в два счета сварганил приличный кофе. Бросив косой взгляд на Катю, мысленно плюнул, без церемоний вошел в ванную с чашкой и рюмкой коньяка. Оксана, блаженствовавшая в исходившей парком прозрачной воде, без смущения приняла чашку, отпила глоток, блаженно зажмурилась:
– Эдем…
– Я связался с моими волкодавчиками, – сказал Данил. – Скоро здесь будет машина, прикинем, что дальше делать. Одно скажу: ты у меня без охраны по этому городу шляться больше не будешь, пока все не кончится…
– Разве я против? – Оксана смотрела на него снизу вверх покорно и беспомощно. – Ты уж меня, пожалуйста, не бросай, я храбрюсь и хорохорюсь, но страшно до жути…
– Не брошу, – пообещал Данил, проведя кончиками пальцев по ее влажному плечу.
– Я сейчас вылезу, коньячку попьем… Болтавшаяся возле двери в ванную, как челнок, Катя громко произнесла в пространство:
– Интересно, вы оба слышали, что на свете существуют правила приличия?
– Вот странно, – сказал Данил, выходя из ванной и прикрывая за собой дверь. – От кого-то я уже слышал эти термины…
– Боже, видел бы вас Олег…
– А меня нельзя бить, – сказал Данил. – Я Сахарова вживую видел и с самим Гайдаром за одним столом сидел. Стол, правда, был персон на полсотни… Так что нельзя меня бить.
– Да причем тут это… – махнула рукой Катя, бросая в рот очередную сигарету. – Причем тут – бить… Просто человек сидит в тюрьме только за то, что хотел видеть Родину свободной, а вы в это время прожигаете жизнь, как… – Она попыталась подыскать наиболее обидное определение, но так и не придумала.
«Нет у меня времени на развлечения, – подумал Данил. – Заказал бы я Лемке фотомонтаж, где мы с Возняком вместе сочиняем манифест супротив Батьки – ты б, дуреха, передо мной навытяжку встала…»
121 
