Последние отзывы

  132  

Да, в такую историю верится слабо. То есть поднять-то, может, и поднял бы, но чтобы смыться...

– По-моему, это запросто выясняется с помощью телепатии.

– Я отказался ей подвергнуться. – Верес сидел с таким окаменевшим лицом и неестественно прямой спиной, что, не лежи его ложка возле тарелки, я бы подумала, что он ее проглотил.

– Почему?

– Тебе-то какая разница?

– Значит, всё-таки виновен, – убежденно заключила я. – Если ты знал того, кто это сделал, и умолчал, то правильно тебя из Ковена выкинули. Шутка ли – столько народу положить!

– Я знал того, на кого наверняка бы подумали, если я бы о нем проговорился, – нехотя признался колдун. – И не хотел обрекать его... на то, что перенес сам.

– А ты так уверен, что он этого не делал? – скептически ухмыльнулась я. Возможно, излишне злорадно, но мне и хотелось его разозлить. – И кто же это был? Друг? Очередной пустоголовый ученик, не сумевший предсказать последствия своего заклинания? Или прекрасная дама сердца, а?

– Замолчи. – Верес опасно побледнел, но я уже слишком разошлась. Ну и сбитень, конечно, свою лепту внес – смородинового вина для хозяйских друзей туда плеснули не жалеючи.

– Значит, всё-таки женщина? – торжествующе оскалилась я. – И как же она тебя отблагодарила? Поцеловала в щечку и со слезами на прекрасных глазах заявила, что встречаться с отлученным вредно для ее репутации, а в глухомани вроде Выселка никто не оценит ее столичных нарядов?

– Заткнись, я сказал! Неделю спустя она погибла, а ты даже имя ее произносить недостойна!

– Да неужели? Как бишь ее? Та-а-айринн? – презрительно растянула я, копируя интонацию Вереса.

Собственно говоря, этого следовало ожидать. Даже удивительно, что он так долго сдерживался.

Верес сам удивился и испугался, что попал. Так и застыл с поднятой рукой, недоверчиво таращась на ноющую ладонь.

– Выходит, тебя всё-таки можно довести, – спокойно констатировала я, потирая щеку. Неспешно отодвинула стул и вышла из корчмы, провожаемая гробовой тишиной. Причем не только за нашим столиком – очень уж звонко у Вереса вышло.

Сама виновата. Нет, вовсе не в том, что постоянно нарываюсь на оплеуху и наконец ее получила... а что привыкла делать это безо всякой опаски. Заигралась, дура, в хрупкую женщину, которую воспитанный мужчина не смеет тронуть и пальцем, как бы она над ним ни изгалялась. Мало мне было одного урока, с перышком. Оборотень ты, Шелена, он – колдун. Враг твой верный. И никакими договорами этого не изменить.

На морозе щека быстро остыла. Пьяненькая обида тоже. Я вообще быстро трезвела, а злилась, если сразу не убивала, еще меньше. Просто делала в памяти зарубочку на будущее.

Ну и куда мне теперь податься? Раз вышла с гордо поднятой головой – возвращаться как ни в чем не бывало несолидно, засмеют. Топтаться у дверей в ожидании, пока Верес пройдет три стадии мужского раскаяния – «так ей, стерве, и надо!», «наверное, руки всё-таки распускать не стоило», «пес с ней, извинюсь – пусть подавится!» – замерзну на гхыр.

Для начала я проверила, как там наши лошадки. Ускорила лениво чистящего их мальчишку мелкой монеткой. Потом пошаталась у сараев, где была злобно обхрюкана давешней свиньей, и через заднюю калитку вышла на дорогу.

Застраивалось Подгорье как-то бестолково – прямых улиц было всего две, крестом. Остальные дома беспорядочно рассеялись между ними. Вообще непонятно, что здесь кому принадлежит, – то ухоженный яблоневый сад на равном расстоянии от двух изб растет, причем обе повернуты к нему тылами, то одинокий коровник посреди неогороженного поля стоит. От нечего делать я пошла к нему по узкой, на одного человека, тропке, только на полпути сообразив, что тянущиеся вдоль нее сугробы – кусты ежевичника, с маковкой занесенные снегом.

Я потянулась сколупнуть мерзлую ягодку... и тут в ушах зазвенело, а потом скрутило так, что я даже не смогла заорать, падая на колени. Если прежде я худо-бедно контролировала боль, намеренно окунаясь в нее и даже черпая оттуда силы, то теперь она завладела мною безраздельно. Кажется, я даже сознание потеряла, потому что очнулась уже боком на снегу, с судорожно вытянутыми лапами. С трудом приподняла морду, передернула плечами, выпутываясь из ошметков одежды, и только успела подумать: «Ну и д...», как выяснилось, что это еще конфетка.

Вопль человека, заметившего оборотня, ни с чем не спутаешь. Серый звериный силуэт на фоне снежного поля подействовал на идущих по дороге селян, как красная тряпка на стадо быков. Я не стала дожидаться, пока они, проигнорировав тропку, с воинственными воплями доскачут до меня по глубокому снегу. Драпать по направлению к центру села было самоубийством, к окраине – тем более. Если уж те твари чуть кэльпи не догнали...

  132