очень нудно 
47 
Я приуныла. Козырного мага было жалко, нагружаться мелочью в конце игры тоже не хотелось.
– Ну и как? – поинтересовался Верес, наклоняясь и беззастенчиво заглядывая в мои карты. – Кому пока везет?
– Хвост уже мой, – осклабился дракон.
– Придется вернуть. У нее сильный расклад. Шкура-то тебе зачем?
– Просто так, чтобы ставки уравнять.
– А для чего ей печень? – шепотом поинтересовался Рест, выгребая из снега остатки дров и складывая их шалашиком на пепелище.
– Если оборотень съест драконью печень, он сможет менять ипостась почти мгновенно и безо всяких усилий, – наставническим тоном объяснил Верес.
– И что, дракон отдаст ее, если проиграет?
– Сомневаюсь, – пожал плечами колдун, – но, по крайней мере, будет должен. Кстати, рад тебя видеть, Мрак!
– Взаимно. – Ящер приветственно махнул хвостом, не отрываясь от карт.
Рест окончательно растерялся.
– Мастер, так это и есть тот самый дракон, которого вы пообещали Шелене? Ой...
Мальчишка прикусил язык, запоздало сообразив, что предмет нашей с Вересом сделки может ее не одобрить. Но подлый колдун только перемигнулся с драконом и без тени смущения уточнил:
– Еще неизвестно, кому кого пообещали. Думаешь, она первый оборотень, жаждущий его ливера?
– Ничего не имею против, – подтвердил дракон, – всё честно. Верес сводит, мы сражаемся, одной шкурой больше.
– Я не помогаю ни оборотню, ни дракону, но, поскольку Мрак мой друг, перед битвой честно предупреждаю, что в случае чего буду мстить, – добавил колдун.
– Партнеры, что б вас, – усмехнулась я, открывая карты. – О хвосте пока можешь забыть!
Дракон без особого огорчения (второй час уже играем, всё с тем же результатом) бросил свой веер в отбой и потянулся всем телом, как кот, – только не задрав хвост, а копьем выставив его назад. Пламя, подчиняясь ветреному взмаху крыльев, метнулось в сторону и прижалось к земле.
– Мрак, как ты здесь оказался? – Верес, поежившись подтянул колени к подбородку и поплотнее закутался в одеяла.
– Я второй месяц тебя ищу. Весь город облазил, условный знак на пустоши оставил, – дракон метко плюнул в костер, шалашик окутался высоким пламенем. – Люди в один голос уверяли, что ты мертв, но уж я-то почуял бы это первым. Вот и не уходил далеко, снял в Выселке комнатушку, а по ночам кружил над окрестностями. Днем не рисковал: странные эти люди какие-то, сначала сами без разбору из арбалетов палят, а потом магам жалуются, что не все разбежаться успели...
– Зачем? – перебил Верес.
Дракон двинул нижней челюстью, как если бы человек смущенно прикусил губу.
– Делирна умерла.
Колдун помрачнел, словно ему сообщили о смерти хорошего, пусть и не очень близкого знакомого.
– Да пребудет ее душа в кронах Священной Рощи... Как это произошло? Когда?
Я медленно, по одной подбирала разбросанные карты, аккуратно складывая кромочка к кромочке. Ну и что тут такого? Все мы смертны, даже Мать-дриада, Правительница Ясневого Града. Вот только казалось мне, что она смертна немножко меньше...
– Получается, через три дня после твоего исчезновения, – вздохнул дракон, пыхнув то ли дымом, то ли простым воздухом, обратившимся в пар на морозе. – А вот с «как» небольшая проблема. Собственно, для того ты им и понадобился. Делирна, прямо сказать, уже давно воспринимала слова «старая карга» как изысканный комплимент, но о том свете пока что и не помышляла. Дриады уверены, что ее убили.
– Прошло слишком много времени... – Колдун с сомнением качнул головой. – Магия вряд ли поможет отыскать какие-нибудь улики. А я на тот момент и сам мало отличался от трупа, если они об этом.
– Нет, что ты. Конечно, выманить и убить дриаду легче всего удалось бы знакомому магу, от которого она не ожидала подвоха, но с тем же успехом можно и меня подозревать. К тому же тебя просила найти сама Делирна.
Я украдкой любовалась озадаченно вытянувшейся физиономией Вереса.
– То есть?
– Накануне она подозвала одну из помощниц и сказала: «Если со мной что-нибудь случится, позовите SholahWe-ras-sa. У нас будет о чем побеседовать». Та, разумеется, обеспокоилась, начала расспрашивать, но Делирна только усмехнулась и объяснила странную просьбу «всего лишь предчувствием».
Я с грехом пополам понимала дриадский, среди древних языков он ближе всех ко Всеобщему. «Шелест вереска». Интересно, за что дриады дали Вересу это прозвище? Каждое растение для них что-то символизирует: дуб – верность, береза – боль, ромашка – знание, дикая гвоздика – кровь, вереск... вереск... ведь вроде бы слышала краем уха... ага.
47 
