очень нудно 
33 
— Скоро ты увидишь, дитя, что мой дворец достаточно велик, в нем очень много комнат. Ты займешь какую-нибудь из них рядом со своей богиней. — Гадес широким жестом указал вперед. — Смотрите, вот он, дворец Гадеса!
Они как раз доехали до места, где дорога расходилась в разные стороны на манер буквы «T». Слева она сразу исчезала в густом лесу, но Гадес показывал направо. Там дорога изящным кольцом шла вокруг величественного замка.
Лина от изумления разинула рот. Она приказала себе не проявлять чувства так открыто, но рот разевался сам собой. Замок был выстроен из того же черного мрамора, что и дорога, по которой они ехали. Он возвышался над ними, протягивая к фиолетовому небу могучие башни с остроконечными крышами и покатые крыши, окруженные балюстрадами. И он, как и дорога, казался высеченным из цельной мраморной глыбы. Высокие сводчатые окна ярко светились, отчего гигантское сооружение имело гостеприимный вид. На флагштоке на крыше самой высокой из круглых башен развевался большой черный флаг. Лина прищурилась и прикрыла глаза ладонью от света — и тогда смогла рассмотреть гербы на флаге, вышитые сверкающим серебром. На одной стороне флага располагался затейливый шлем, на другой — фигура жеребца, вставшего на дыбы. Лина улыбнулась. Жеребец был ей знаком.
— Один из твоих ужасных коней? — спросила она Гадеса, показывая на знамя.
— Да, это Орион. — Гадес кивком головы указал на коренного жеребца, а тот, услышав свое имя, насторожил уши и оглянулся. — Он действительно один из моих коней, хотя сегодня оказался не совсем ужасным.
— Мне кажется, он даже слишком ужасный, — тихонько сказала Эвридика.
— Ну вот, видишь, — сказала Лина, обращаясь к черному коню. Орион вскинул голову и тихонько заржал в ответ. — Твоя репутация спасена.
Гадес недовольно хмыкнул, но Лина не обратила на это внимания.
— Да, твой дворец потрясает. Мне хочется поскорее увидеть его изнутри, — сказала она.
— Ты увидишь чудеса, которые видели лишь немногие из бессмертных, — пообещал Гадес.
Говоря о своем замке, Гадес стал похож на горделивого папашу, хвастающего любимым ребенком, и понятно почему. Лина действительно никогда в жизни не видела ничего подобного. Ни среди старых особняков Талсы, ни в волшебных древних кварталах Флоренции.
Бог Подземного мира направил колесницу по дороге вокруг дворца, и когда они свернули за угол, Лина снова задохнулась от изумления. Ее поразили бесконечные ярусы прекрасных ухоженных садов. Чудесные фонтаны распевали здесь счастливыми голосами. Живые изгороди были подстрижены в форме геометрических фигур. Везде красовались пышные куртины цветов. Лина увидела тут много знакомых растений: орхидеи, лилии, розы и, конечно, вездесущие нарциссы, — но были и совершенно неизвестные ей цветы. Однако все цветы имели нечто общее.
— Здесь все цветы белые! — недоуменно произнесла Лина.
Но в то же время они не были одинаковыми. Лина до сих пор и не предполагала, что у белого цвета может быть так много разных оттенков, но вот теперь все они предстали перед ней: от чистой, яркой белизны только что выпавшего снега до нежного перламутрового сияния жемчугов... каждый цветок имел собственную, особую окраску в этом ряду светлейших тонов.
— Это и есть цвет Подземного мира, — пояснил Гадес. — Белый символизирует чистоту смерти.
— А я думала, твой цвет — черный!
— Так и есть. Каждое черное животное должно хранить преданность мне. Чернота ночи и густых теней рождается в моих владениях, так же как тьма малой смерти, которую называют сном. Белое и черное — наиболее совершенные цвета. И оба они принадлежат Подземному миру.
— Белый как символ чистоты смерти... Когда ты это вот так объясняешь, все приобретает смысл, но до сих пор я никогда не связывала белый цвет с ад... — Лина подавилась словом, осторожно откашлялась, как будто у нее запершило в горле, и продолжила: — С Гадесом, с Подземным миром.
Гадес с довольным видом направил колесницу по боковой дороге, отделившейся от главного пути. Эта дорога повернула к задней стороне дворца и привела к длинному узкому зданию все из того же черного мрамора; это были роскошные конюшни. Кони остановились перед ними, и сразу же выбежали четверо призрачных мужчин; они были одеты в черные ливреи, украшенные такими же серебряными гербами, как те, что красовались на флаге. Призраки занялись четырьмя жеребцами.
33 
