очень нудно 
95 
Лина вспомнила тот вечер, когда она вдохнула аромат весьма необычного цветка нарцисса.
— Да, я понимаю, — чуть слышно произнесла она.
И в то же мгновение крошечные существа, как будто уловив ее голос, замерли. Потом, словно подхваченные порывом ветра, они сияющим потоком устремились к Лине. Они зависли перед ней, кружа на месте и издавая странный, тихий щебечущий звук, напомнивший Лине музыкальное пение сверчков.
— Чего они хотят? — почти не разжимая губ, шепотом спросила Гадеса Лина.
Темный бог вскинул голову и улыбнулся.
— Им хочется, чтобы ты творила цветы вместе с ними.
— В самом деле? — удивилась Лина, совершенно не представляя, что ей делать.
— В самом деле, — кивнул Гадес и отпустил ее руку. — Иди к ним. Я тебя подожду.
У Лины не осталось выбора. Предполагалось ведь, что она — богиня весны. И создание цветов наверняка входило в круг ее обязанностей. Но пока Лина неуверенно стояла на месте, пытаясь сообразить, как себя вести, она вдруг осознала, что хочет присоединиться к светлячкам. Очень хочет.
«Просто коснись их и пожелай, чтобы возник цветок. И он расцветет», — подсказал ей внутренний наставник.
Лина вышла на луг. Высокая трава мягко касалась лодыжек. Светлячки непрерывно кружились возле нее, радостно щебеча. Лина подошла к зарослям чего-то зеленого и неуверенно коснулась кончиками пальцев широких плоских листьев, подумав, что ей очень хотелось бы, чтобы эта зелень украсилась цветами. И тут же из зеленой гущи вырвался, как маленький фейерверк, сверкающий белый цветок.
Лина наклонилась и вдохнула необычный аромат. И засмеялась вслух. Она только что сотворила прекрасный цветок! Ее наполнила радость юности и новизны. Больше не задумываясь, она позволила своему телу действовать самостоятельно и грациозным танцевальным шагом направилась к следующим купам зелени. Светлячки окружали ее сияющим ореолом, пока Лина создавала один цветок за другим.
Гадес стоял на краю луга, пожирая богиню взглядом. Ее обаяние казалось просто невероятным. Гадес пылал от желания обладать ею, и не просто обладать, а через физическую близость прийти к тому взаимному проникновению, отражение которого он так много раз видел в глазах смертных возлюбленных.
А она все кружилась, танцевала и вызывала к жизни цветки нарциссов. Но разве она не сделала то же самое и с ним? Повелитель умерших, темный бог, считавший себя защищенным от любви, влюбился в богиню весны! И пусть это выглядело иронично или глупо, тем не менее это произошло. И Гадес не хотел, чтобы это закончилось. Он уже все решил. Он хотел большего, нежели простое наблюдение за призраками любящих... он хотел сам испытать такую же любовь.
Гадес потер грудь, ожидая, что внутри вот-вот вспыхнет обжигающая боль, но боли не было. От мыслей о Персефоне все его тело ныло, а кровь бешено неслась по венам, но жгучей, тяжелой боли в сердце не было. Рука темного бога замерла; Гадес попытался вспомнить, когда он в последний раз испытал эту злую боль. А потом удивленно моргнул. Получалось, что в последний раз его сердце сжалось от подобной боли в тот день, когда он оскорбил Персефону и выбежал из обеденного зала. И ни разу после того... Гадес улыбнулся. Эта богиня была не просто воплощенным дыханием весны; она была еще и бальзамом для истерзанной души. Возможно, его одиночеству и в самом деле приходит конец.
Лина ощущала его взгляд, и, когда взорвался светом очередной нарцисс, она оглянулась и посмотрела туда, где ждал ее темный бог. Он все так же стоял на краю луга, высокий, темный, молчаливый... и смотрел на нее так пристально, что по телу Лины пробежал легкий трепет.
Но почему он должен только смотреть? Лине в голову пришла замечательная мысль. Она успела порезвиться с умершими девицами и с нимфами... Определенно теперь настала очередь Гадеса. Весело улыбаясь, Лина все тем же танцующим шагом приблизилась к темному богу, оставляя за собой светлую дорожку мерцающих светлячков. И схватила Гадеса за руку.
— Идем! Сотвори вместе со мной несколько цветков!
Взгляд Гадеса затуманился печалью.
— Я бог умерших. Я не могу создавать жизнь.
— Сможешь, если я тебе помогу, — сказала Лина уверенным тоном, хотя на самом деле особой уверенности не чувствовала.
И потянула его за собой.
— Нет, я... — Гадес вздохнул. — Персефона, я ни в чем не могу тебе отказать.
И он с неохотой пошел за ней на луг.
95 
