очень нудно 
57 
Чем занимался ИНП, понять было трудно, и посторонние обычно удовлетворялись коротким объяснением – всем сразу. Так оно и было – искали якобы затерянный в глубине Гималаев таинственный город Шамбалу, то ли форпост пришельцев, то ли хранилище древних знаний, экспериментировали с геомагнитным, биофизическим и гравитационным полями, пытались отыскать неоткрытые пока поля и излучения, разбирали на молекулярном уровне мифы и саги, бились над секретами навигационных способностей птиц и электрических органов некоторых видов рыб, гипнотическими свойствами анаконд с Эвридики и загадками народной медицины. Один и тот же отдел занимался сегодня архивами Ватикана, а завтра мог переключиться на изучение лунных масконов. Институт постоянно вторгался едва ли не во все области науки, то и дело шокировал ученый мир безумными гипотезами, одним чрезвычайно импонировал (в основном молодежи), другим надоел хуже горькой редьки, третьи (преимущественно те, чью жизнь безумные гипотезы не осложняли) сохраняли выжидательный нейтралитет. Как сказал однажды Снерг, ИНП одержал первую победу – к нему относились как угодно, только не равнодушно. К сожалению, первая победа прочно оставалась и единственной…
В какой-то мере ИНП был родственником Проекта, собратом по горестям, и Панарин относился к «адской кухне» с дружеским пониманием – увечный поймет увечного, и вместе им легче переносить немилость судьбы…
– Здорово, – сказал Панарин.
– Привет, – обернулся Кузьменко. – Обновляешь эполеты?
– Ага. Чем это ты тут занимаешься?
Незнакомые приборы всегда выглядят загадочно, но эти были вообще ни на что не похожи, создавалось даже впечатление, что друг с другом они не вяжутся, не сводятся в единый комплекс. Зачем-то мигали лампочки, что-то показывали индикаторные полосы, медленно вращалась решетчатая антенна, выползала испещренная таинственными зигзагами лента, и ничего нельзя было понять.
– Воду в ступе толку, – сказал Кузьменко. – Но, похоже, водички мне свежей подлили…
– Это как?
– Новые результаты. Любопытные. То ли погорит гипотеза одного нашего парня, то ли наводки от работающего поблизости видеофона.
– А это что? – Панарин кивнул на антеннку.
– Новое излучение. И не спрашивай, какое – мы сами ни кванта не понимаем, даже в том, что оно есть, не уверены. Я доходчиво излагаю?
– Прямо-таки на лету схватываю, – сказал Панарин с дружеским участием. – Жизнь у нас, как я смотрю, веселая – собрались адепты трех видов серой магии – мы, вы и «шлиманы» – и соревнуемся в невезении.
– Четырех.
– Ах да, еще и преподобные, – вспомнил Панарин. – Четыре мушкетера, у которых нет даже своего кардинала Ришелье, на котором можно сорвать злобушку… Я слышал, у «шлиманов» какие-то новости?
– Вряд ли, ходят грустные. – Он склонился к одному из приборов и с полминуты был само напряжение. Нажал кнопку, антеннка перестала вращаться, но рядом с ней выдвинулись две подрагивающие спирали. – Тим, ты мне нужен как раз в качестве новоиспеченного начальства. Я хочу устроить на корабль один безобидный прибор. И провести кое-какие исследования во время эксперимента. Есть же сравнительно рутинные полеты. И положение о побочных исследованиях.
– Пожалуйста, – сказал Панарин. – Предъяви разрешение и валяй.
– А кто нам его выдаст? Адской-то кухне?
– М-да, ситуация…
– Понимаешь, мне очень нужно. Очень.
– Понимаю, – сказал Панарин. – И поделать ничего не могу. Параграфы.
Кузьменко отчаянно вздохнул.
– Ладно, хиромант, – сказал Панарин. – Брезжит комбинация. Твой прибор нужно будет подключать к системам корабля?
– Ни боже мой! – воскликнул Кузьменко с надеждой. – Вот он, совсем маленький, я его в руках держать буду…
– Уже лучше, – сказал Панарин. – Видишь ли, в разрешении, выдаваемом репортерам Глобовидения, пишется просто: «Разрешается участие в полете для производства съемок», но количество «принимающих участие» не указывается, подразумевается, что это и так ясно. Соображаешь? Ничего я не нарушаю, всего лишь использую имеющие место прорехи в параграфах. Камеру за репортером носить сможешь?
– Еще как!
– Вот и отлично.
– Ну, спасибо, милостивец… Однако ее еще и уговорить надо?
– Она человек свой, – сказал Панарин. – Я постараюсь.
– Ты ведь с ней вчера ушел из «Приюта»?
– Да так… – сказал Панарин как можно безразличнее, но Кузьменко все равно на него не смотрел, уткнулся в свой прибор, тот, что с антеннами.
57 
