очень нудно 
88 
– Да уж… – с горечью сказала девушка. – Это же нужно быть такой дурой…
– Не казните себя. Вины вашей я не вижу. На такой крючок мог пойматься любой оперативник. Взрослые всегда чувствуют свое превосходство перед подростками и нередко утрачивают бдительность. Вспомните, сколько было случаев, когда пацаны сбивали с ног крепких сильных мужичин, чтобы раздеть их до белья и отобрать деньги и другие ценности. Не перечесть. Свора есть свора. Для нас поднять руку на ребенка кажется дикостью. И это верно. Но на этом и строится весь расчет. Внезапность нападения и неготовность взрослого к схватке по вполне понятным причинам деморализуют жертву.
– Мне от этого не легче. Я ведь профессионал. И просто обязана была предвидеть случившееся. Тем более что у меня уже был кое-какой материал. Ах, как все получилось глупо и бездарно!
– Не казнитесь, Марина Викторовна. Все мы попадали в глупейшие ситуации. Уж поверьте мне.
– И вы тоже?
– Вот поправитесь, мы с вами встретимся, попьем чайку, и я вам кое-что порасскажу. Но не все, сразу предупреждаю! Иначе сразу потеряю в ваших глазах весь свой авторитет.
– Ловлю вас на слове. – На ее осунувшемся лице впервые за все время разговора появилась робкая улыбка. – И только попробуйте сослаться на занятость.
– Намекаете на нашу последнюю встречу? – рассмеялся Артем. – Честное пионерское, искуплю свою вину. Вы только выздоравливайте побыстрее. За витамины, – он указал на пакет, – я ручаюсь. Остальное – за вами. Крепитесь.
– Креплюсь… – Она устало откинулась на подушку. – Голова немного кружится…
– И последнее… – Майор достал из нагрудного кармана три снимка. – Взгляните.
Это были рисунки художника Салтыкова, изобразившего странных беспризорников – двух мальчиков и девочку, которые крутились возле светофора во время убийства мэра на Троицкой площади.
Гольцова посмотрела – и слабо вскрикнула.
– Вы… вы уже нашли их!? – спросила она внезапно осипшим голосом.
– Это те самые?
– Они… – Девушка присмотрелась внимательней. – Как будто они. Девочка здесь выглядит несколько старше. Очень похожие.
– И все-таки – да или нет?
– Да, – твердо сказала Гольцова. – Значит, вы разыскали…
– Должен вас огорчить. Пока нет. Людей маловато. Не справляемся. Но теперь все изменится. Их будут искать все наши службы. Оснований для этого уже вполне достаточно. И самое главное: думаю эти, с позволения сказать, "детки" еще в городе.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Благодаря вашей информации уже связались кое-какие концы. – Лицо Артема горело вдохновением.
– Какие именно?
– Ах, это женское любопытство! – Майор шутливо погрозил девушке пальцем. – Я зайду к вам завтра… или послезавтра и приоткрою завесу тайны. Ведь нельзя же сразу выкладывать все карты на стол. Иначе вам будет просто неинтересно со мной разговаривать. Скажу только, что вы свое задание выполнили. Это те беспризорникипопрошайки, которых видели под дверью квартиры Завидонова в день его убийства.
Сегодня утром по этим рисункам их опознали соседи убитого. Так что до встречи.
– Я буду вас ждать…
Лоб девушки покрылся испариной. Позади послышались шаги и к ним подошел врач. Он как будто почуял состояние своей подопечной.
– Вам пора, – решительно сказал он Артему. – Лимит времени давно исчерпан.
– До свидания, Марина… Викторовна. Выздоравливайте.
Она вымученно улыбнулась в ответ и беззвучно шевельнула губами.
– Все, все! Уходите быстрее. Она очень устала. Сестра! – нажав на кнопку вызова, пророкотал в микрофон своим басищем врач. – Срочно систему и… – Он начал перечислять какие-то лекарства.
Выйдя в коридор, Артем остановился, весь в плену несколько сумбурных мыслей. Мимо торопливо прошагала молоденькая медсестра с капельницей и бутылками физраствора.
Она посмотрела на него с нескрываемым интересом и скрылась за дверью реанимационного отделения. Артем, поймав себя на мысли, что все-таки не удержался и по мужской привычке оценивающе осмотрел ее снизу доверху, зацепившись за стройные загорелые ножки, осуждающе фыркнул в свой адрес и поспешил покинуть больницу.
Глава 24
Саюшкин был скорее мертв, чем жив. Отчаяние напрочь лишило его и здравого смысла, и обычной воровской изворотливости, которая всегда помогала ему найти выход из любого положения. Он попадал в разные, нередко очень опасные, передряги, но в такую – впервые.
88 
