очень нудно 
62 
— Признаться ли мне, — заговорил он низким чувственным голосом, — как здорово было проснуться рядом с тобой?
От удивления Дорси даже рот приоткрыла. Он не стесняется говорить о своих чувствах! «Пожалуйста, не надо, — молчаливо взмолилась она. — Не своди меня с ума — я и так голову потеряла!»
— Рассказать ли, какая ты мягкая и нежная, как чудно пахнешь?
«Пожалуйста!»
— Рассказать, как сладко сжимать тебя в объятиях? Как давно я не испытывал такого желания?
«Не надо!»
— Каким чудом стала для меня эта ночь?
«Адам…»
Кажется, он догадался о ее смущении, ибо, вдруг посерьезнев, спросил совсем иным тоном:
— Или с подобными откровениями лучше подождать?
Сердце Дорси билось, как сумасшедшее, кровь птицей летела по жилам. «Не может быть, — думала она в смятении. — Не может быть, чтобы он серьезно… Это всего лишь увлечение, только и всего — на самом деле он, конечно, так не думает! На самом деле эта победа ничем не отличается от прочих его любовных побед.
Но если так, почему Адам не выглядит победителем? Почему больше похож на побежденного? Многим ли своим любовницам он приносил кофе и розы в постель?»
— Нет-нет, — тяжело сглотнув, с трудом произнесла она. — Все в порядке. Продолжай.
Он снова изогнул губы в самоуверенной, неотразимо сексуальной улыбке.
— Сказать ли, что я хотел бы просыпаться рядом с тобой снова и снова? Что желаю тебя, как никогда еще никого не желал? Или тебя отпугнут такие признания?
Если до сих пор кровь ее птицей летела по жилам — теперь она достигла скорости реактивного самолета. Непонятно, как еще Дорси не рухнула в обморок? Впрочем, голова уже кружится…
— Я не знаю, — растерянно пробормотала она.
Улыбка его потухла.
— Да, — мягко ответил он. — Боюсь, я тебя отпугну. Поэтому лучше помолчу. Пока.
Дорси ощутила странное разочарование, но тут же сказала себе, что жалеть не о чем. И незачем выслушивать пугающие признания. Ей и без того есть чего опасаться.
Несколько секунд Адам молчал, глядя на нее так, словно хотел навеки запечатлеть в памяти ее образ. Затем осторожно пропустил между пальцев прядь ее волос.
— Я рад, что ты осталась со мной, — просто сказал он.
Мгновение поколебавшись, она ответила:
— Я тоже рада.
Костяшками пальцев он нежно провел ее по щеке.
— Надо бы как-нибудь… повторить.
У Дорси перехватило дыхание:
— Ты д-думаешь?
Он кивнул, проведя пальцами по ее нижней губе:
— Угу. И как можно скорее.
Нежные прикосновения его, казалось бы, такие невинные, сводили ее с ума, не давали думать.
— Я… хорошо, — сдалась она без боя. Теперь он ласкал ее шею, нежно поглаживал плечи:
— Например, сегодня ночью?
— Сегодня ночью? — повторила она внезапно севшим голосом. Он снова кивнул.
— Днем мне надо быть в Эванстоне, но к шести часам я освобожусь. Могу за тобой заехать. Мы перекусим где-нибудь, может быть, послушаем джаз, а потом вернемся сюда. Что скажешь?
Что могла сказать Дорси, если при слове «Эванстон» ее обдало волной холодного ужаса? Прикосновения Адама по-прежнему зажигали в ней огонь, но где-то в глубине ее тела угнездилась ледяная игла — колола, давила, не давала дышать.
— Ты… ты едешь в Эванстон? — пролепетала она, с трудом шевеля вмиг онемевшими губами. — Зачем?
Он уронил руку на одеяло; Дорси вздрогнула от облегчения — и разочарования.
— Сегодня в Северо-Западном университете выступает Лорен Грабл-Монро, — объяснил он, поморщившись. — Хочу поймать ее после выступления и взять интервью. Глаза бы мои не видели эту бабу — но, к сожалению, публика хочет знать о ней как можно больше.
— Почему же ты просто не позвонишь ее рекламному агенту? — поинтересовалась Дорси так безразлично, как только могла.
Он ответил с готовностью, словно только этого вопроса и ждал:
— Можно сделать и так. Но эта женщина будит во мне примитивные охотничьи инстинкты, хочу выследить ее и захватить врасплох.
«Вот ты и прокололся, охотничек», — с горьким злорадством подумала Дорси.
Примитивные инстинкты… Несколько часов назад Адам тоже поддался «примитивным инстинктам», хоть и иного сорта…
А вот об этом вспоминать не стоило, ибо Дорси мгновенно обдала горячая волна воспоминаний. О, что он с ней делал! А она — с ним! Что они делали друг с другом! Хоть до ста лет проживи — этого не забудешь. Особенно если знаешь, что такой сказочной ночи не суждено повториться.
62 
