65 
— А как же любовь? — воскликнула студентка. Лорен Грабл-Монро улыбнулась:
— Любовь — это совсем другое. Совсем другая история. Когда на сцену выходит любовь,
отношения становятся куда более гармоничными. Об этом я и рассказываю в своей книге.
Такого Адам стерпеть не мог.
— Мисс Грабл-Монро! — воззвал он, высоко подняв руку.
И — о чудо! — из нескольких сотен жаждущих писательница выбрала его.
— У вас вопрос? — бесстрастно поинтересовалась она.
— Нет, — ответил он. — Возражение.
Она удивленно изогнула темные дуги бровей.
— Какое же?
— Вы сказали, что ваша книга — о любви.
— Видите ли, мистер…
— Дариен, — представился он. — Адам Дариен. Журнал «Жизнь мужчины».
Она просияла улыбкой — улыбкой, на которую откликнулось его сердце.
— Вот как! — пропела она своим чудным грудным голосом.
Вся кровь вскипела у него в жилах
— Вы знакомы с моим журналом, — сказал Адам удивленно.
Это был не вопрос, а утверждение: Адам ни на минуту не сомневался, что Лорен знакома с его журналом.
— Разумеется, — ответила она. — Но вы меня не поняли. Я не сказала, что моя книга о любви. Моя книга — о гармоничных отношениях.
Адам усмехнулся:
— Вы, должно быть, шутите!
На прекрасном лице ее отразилось легкое удивление:
— Шучу? Почему вы так решили?
— Вы учите женщин разным хитростям и уловкам, чтобы заманивать мужчин в ловушку, а потом всю оставшуюся жизнь ездить на них!
— Серьезно? — удивленно откликнулась Лорен. — Вы считаете, моя книга об этом?
— Конечно.
— Честно говоря, для меня это новость.
— Вы это отрицаете? — спросил он напрямик
Но Лорен Граб л-Монро ответила собственным вопросом:
— Скажите, мистер Дариен, вы книгу-то читали?
Адам неловко переступил с ноги на ногу.
— Собственно говоря, нет, — признался он. — Но…
— Так я и думала, — безмятежно улыбаясь, заключила Лорен.
— Мисс Грабл-Монро, дело не в этом, а…
— А в том, что вы не читали книгу, но считаете себя вправе судить о том, что в ней написано. Нет, мистер Дариен, я не учу женщин хитростям и уловкам. Я учу их пользоваться своими природными способностями, чтобы сравнять счет в борьбе полов.
— А это, по-вашему, не уловки?
Она покачала головой:
— Нет. Это честная игра. Я учу женщин защищаться.
— Боюсь, я не совсем вас понимаю…
Лорен снова чуть склонила голову и устремила на Адама взгляд, от которого он вдруг почувствовал себя смущенным мальчишкой.
— Столетия, — задумчиво проговорила она, — мужчины диктовали женщинам свои правила и свои условия. На их стороне была, во-первых, физическая сила, а во-вторых, законы, написанные мужчинами ради блага мужчин. В наши просвещенные времена, — эти слова она произнесла с явной иронией, — законы, конечно, усовершенствуются. Но, увы, о-о-очень медленно. Пока положение не меняется, женщины вправе отстаивать свои права теми способами, какие дала им природа.
— Простите, я все равно не вполне уловил…
— Прочтите книгу, мистер Дариен, — ослепительно улыбнулась Лорен. — А потом позвоните моему агенту. И мы с вами… поболтаем.
Он не успел сказать ни слова — она повернулась к очередной студентке, потеряв к Адаму всякий интерес.
Черт побери! Вот так история: хотел сконфузить Лорен Грабл-Монро — и оказался сконфужен сам!
Адам неохотно опустился в кресло и задумался о комплексе Золушки. Гм… пожалуй, в том, что говорила Лорен, есть доля истины. Но что значит вся эта болтовня об извечной борьбе полов? Почему в ней чувствуется что-то очень знакомое? И кого же, черт побери, напоминает ему сама мисс Грабл-Монро? Нет, ее он определенно никогда раньше не видел. Но она очень похожа на кого-то из его знакомых… вспомнить бы, на кого?
— Очевидно, что в отношениях между Красавицей и Чудовищем ведущую позицию занимает Красавица, — говорила тем временем писательница. — Он в ней нуждается — ведь только она может снять чары! — а вот она и без него прекрасно проживет. Разумеется, — прибавила она, — я сейчас не говорю о любви. Когда отношения строятся на любви, картина разительно меняется. И становится гораздо более гармонична.
Адам изнывал от желания поднять руку, но понимал, что еще одной публичной порки не перенесет. Но вот кто-то задал вопрос, который как раз собирался задать он сам:
— Почему вы считаете, что любовь уравнивает мужчину и женщину? — поинтересовалась девушка из последнего ряда.
65 
