21 
«Прямо-таки согласно поэме, – подумал Мазур с вялым раздражением. – Их было сильных – семеро, их было смелых – семеро…»
Вот именно, семеро. Семь человек, затянутых в черные гидрокостюмы, со спаренными баллонами на груди, с поднятыми на лбы масками, при всей амуниции, с поклажей и оружием в больших пластиковых мешках, притороченных к поясам линями. Чтобы поменять одну стихию на другую, воздух на воду, потребовалась бы какая-то пара секунд.
Вертолет несся над самой водой, то по прямой, «полетом ворона», то выписывая плавные огромные дуги, – когда локатор засекал впереди случайное судно, зачем-то болтавшееся в море ночной порой. И далеко его огибал, не делая различий меж патрульными военными кораблями полудюжины держав, посудинами контрабандистов и вполне мирными сухогрузами. Сейчас любой свидетель был одинаково неприемлем, потому что они, цинично выражаясь, летели с заранее обдуманным намерением нарушить границу пусть и кукольного, но суверенного государства.
Оно, конечно, не впервой. Рутина. Однако Мазур никак не мог справиться с глухим, устоявшимся раздражением. Лучше уж быть рядовым членом группы, чем командиром, в такой ситуации.
Начать следовало с того, что боевиков, профессионалов при нем было только трое – Куманек, Викинг и Землемер. Лаврик и доктор Лымарь, конечно, неплохо освоили акваланг и оружие, бывали в деле, видывали виды, но, по большому счету, оставались все же дилетантами, нахватавшимися вершков врачом и контрразведчиком.
Но не это главное, не это… Главный источник раздражения звался Вундеркиндом и сидел рядом, касаясь Мазурова бока ножнами кинжала, с совершенно бесстрастным в полумраке лицом – и даже, кажется, подремывал, что говорило о великолепных нервах.
В подобной ситуации Мазур еще ни разу не оказывался. Как говаривал киношный старшина Басков, «хуже нет – власть делить». С одной стороны, Мазур оставался полноправным командиром группы, со всеми вытекающими отсюда полномочиями, властью и обязанностями. С другой – ему навязали в спутники человека гораздо старше него по званию. Формально обязанности вроде бы разделены четко: Мазур командует, а Вундеркинд, представляющий разведку, занимается своей частью программы, каким-то шпиёнством, во всем с Мазуром советуясь, не приказывая, а рекомендуя и по ходу дела посвящая постепенно в те или иные подробности.
Однако любой военный человек согласится, что подобный расклад выглядит идеально только на бумаге. В действительности же ситуация пикантная, щекотливая: вполне возможны будущие конфликты, когда один будет давить на свою роль командира, а второй – на превосходство в чине и более глубокую посвященность в военные тайны. Хватает примеров.
Особенно если учесть, что Мазур – командир, старшой, царь и бог для подчиненных, Наполеон Бонапарт с правом расстрела на месте – до сих пор представления не имел, что они, собственно, будут делать на другом берегу Баб-эль-Мандебского пролива. Знал это один Вундеркинд, что опять-таки не прибавляло Мазуру доброго настроения. Умом он понимал, что все правильно, таковы уж правила тайных войн, военно-разведывательных игр, – но не умом единым жив офицер…
Хорошо еще, соизволили с самого начала сообщить, где им предстоит работать, – в Джаббати. Бывший итальянский протекторат, когда-то отобранный французами у итальянцев, а до того отторгнутый итальянцами от Могадашо (каковое все еще не оставило надежд вернуть утраченные территории). Крохотная страна, юридически суверенная, с французской военно-морской базой, с американским присутствием, кое-как перебивавшаяся с хлеба на квас торговлей кофе и туризмом.
Следовало признать, что подготовили их хорошо – впрочем, как обычно. Неделю вбивали в головы полный расклад ситуации, не особенно и сложный по сравнению с другими уголками планеты.
На Африканском роге вспыхнула и разгорелась очередная войнушка, но в данном случае сюрреализма ей добавляло то, что оба участника, и Могадашо, и Аддас-Абабба, были давними клиентами СССР – и сейчас палили друг в друга из советских орудий, посылали друг на друга советские танки с вооруженной «калашами» пехотой. И, как легко догадаться, обе державы приставали с ножом к горлу к вершителям судеб из Кремля, назойливо и нудно требуя от Старшего Брата определиться наконец, выбрать одну из сторон в настоящие друзья, а другую, соответственно, определить в заклятые враги. Беда в том, что для больших геополитических игр Москве позарез требовались обе страны.
21 
