23 
Потом настал самый критический момент – выход на берег. Те несколько минут, когда любой подводный десант беззащитен, как никогда, – он как бы и не в воде и как бы не на суше, баллоны пригибают к земле, снаряжение следует побыстрее снять, но ты прекрасно знаешь, что именно этого момента и ждет возможная засада, в случае чего всех положат точными очередями в полосе прибоя, потому что не будет времени вновь вскинуть баллоны на спину и уйти на глубину.
Обошлось. Берег был тихим и совершенно пустым, как весь этот прилегающий участок побережья – места малонаселенные, необжитые, суверенная территория Могадашо, то ли еще дружественного, то ли уже нет, кто их там разберет…
Акваланги и прочее подводное снаряжение укрыли в выкопанной у подножия невысоких скал глубокой яме, из профессиональной вредности поместив сверху две неизвлекаемых мины и обработав тщательно разглаженный песок жидкостью из баллончиков, отбивавшей нюх у любой собаки. И, не теряя времени, двинулись в глубь континента волчьей цепочкой – семеро белых людей без документов, в тропической форме песочного цвета без знаков различия, с западногерманскими автоматами, португальскими кинжалами и бельгийскими гранатами. Одним словом, черт знает кто.
Вел Вундеркинд, то и дело при тусклом свете крохотного, с карандаш, фонарика сверявшийся с картой и компасом. Уверенно вел, без малейших колебаний – и Мазур немного успокоился, искренне веря, что настоящая фамилия этого субъекта, будем надеяться, не Сусанин. Они двигались быстрым шагом, почти бегом, а время от времени и в самом деле переходили на точный, рассчитанный бег, тренированно отмахивая километр за километром, пока небо не посветлело, пока звезды не растаяли, используя с максимальной выгодой каждую минутку темноты. Сначала были только скалы и песок, потом начались более приятные места – настоящая, хоть и суховатая земля, трава, заросли невысокого кустарника, корявых кривых деревьев…
Рысцой – бегом, рысцой – бегом, рысцой… Этот отработанный ритм действовал гипнотически, вытравив абсолютно все посторонние мысли и чувства, превратив в автоматы, предназначенные лишь для быстрого перемещения в пространстве и возможной меткой стрельбы при необходимости. Звезды тускнели, таяли.
Вундеркинд внезапно остановился – посреди густой рощицы на вершине обширного холма, остановился спокойно, не подавая сигнала тревоги. Мазур встал рядом. Цепочка сломалась, превратившись в кучку бдительно ощетинившихся стволами, готовых ко всему волков.
Повернувшись к нему, Вундеркинд произнес тоном доброго советчика, отнюдь не командира:
– Думаю, следовало бы выслать разведку. Нам тут предстоит провести какое-то время, пора дать вводную.
«Ну вот и слава богу», – угрюмо подумал Мазур. А вслух тихонько отдал нужные распоряжения.
Когда через четверть часа Землемер с Викингом вернулись, не обнаружив в окрестностях ни единого двуногого, разумного, таившего враждебные намерения существа, Вундеркинд спокойно, даже чуточку беспечно предложил:
– Садитесь поближе. Кружочком, как пионеры у костра. В отличие от юных пионеров вы все, насколько мне известно, гораздо более трезвомыслящие и опытные ребята, прошедшие огни и воды, припечатанные всеми мыслимыми подписками о неразглашении. А значит, не будем тянуть кота за хвост, растекаться мыслью по древу и в сотый раз напоминать, что наша прогулка укутана самыми что ни на есть бдительно охраняемыми военными и государственными тайнами…
Землемер облегченно вздохнул:
– Слава те, господи, а я-то думал, тренировочка очередная…
Он был служакой опытным и дисциплинированным. Мазур вмиг сообразил, что эта поданная ленивым, совершенно штатским тоном реплика имеет целью прощупать Вундеркинда – интересно, как будет реагировать сей неизвестный фрукт? Мазуру и самому было любопытно.
Вундеркинд не изменил позы, не повысил голоса, но в его тоне явственно прозвучал металл:
– Я не командую группой и не имею права отдавать вам прямые приказы, но, на мой взгляд, не время языком чесать.
Тон был насквозь правильный, идеально подходивший для такой ситуации, Мазур не мог этого не оценить: и не вспылил каперанг, лица не потерявши перед чужими, и на место поставил болтуна, и дал понять, что на шее у него не проедешь… Мазур даже ощутил слабое подобие симпатии – именно слабое и именно подобие.
Землемер молчал, как и прочие.
23 
