Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
36 
– Потрясающе. Ну а я-то тут с какого боку?
– С такого. Малышевский желает с тобой познакомиться. Я ему наплела, какой ты весь из себя крутой, умный, несгибаемый и, главное, честный. Вот он и растрогался. «Подай мне, – говорит, – такого удивительного последнего героя прямо сюда, на яхту».
– А я-то думал, ты сама себе хозяин. Точнее, хозяйка…
– Кирюша! – проникновенно сказала Олеся, точно усталая училка непонятливому ученику. – Я сама себе хозяйка, но… в своей сфере деятельности. Там я повелеваю, рулю и принимаю любые решения. Однако есть сферы, где я ни шиша не понимаю или куда мне просто нет доступа. Где есть люди меня и поумнее, и посильнее. И эти сферы, бывает, пересекаются с моей – причем сферы несколько большего диаметра, уж поверь… И тогда мне приходится идти на компромиссы.
– Ага, – сказал Мазур. – Это мы понимаем. Ты кому-то перешла дорожку, и в качестве искупления вины этот кто-то бросил тебя добывать алмазы…
– Фи, мон шер, как вульгарно, – поморщилась Олеся. – Никто никому дорожку не переходил и никого не наказывал. Просто… просто мне Малышевский когда-то помог, и теперь я оказала ему ответную услугу. Нашла того, кто сумеет разобраться в щекотливой ситуевине с алмазами.
– Значит, камешки были для него.
– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Однако ж после Африки он зело тобой заинтересовался. Вот и мечтает познакомиться лично. Руку твою мужественную пожать.
– И ради рукопожатия на чужой свадьбе меня притащили из другой страны? Ой, что-то ты не договариваешь…
– Он сам тебе договорит. Ну что, пошли?
– Давненько мною особи мужескаго полу не интересовались… – притворно вздохнул Мазур, поднимаясь с кресла. – А я-то, дурак, надеялся отдохнуть душой и телом… Думал, нормальный прием будет, а тут, как всегда, опять работу подсовывают…
«Благородное собрание» проходило в салоне, и, честное слово, Мазур ощутил приступ дежа вю… Как будто и не уезжал он никуда из родного Подмосковья. В салоне, который язык не поворачивался назвать кают-компанией, присутствовало человек двадцать обоего пола, причем, с циничной точки зрения Мазура, женский пол был представлен уж слишком ослепительными красотками, с избытком увешанными камешками и металлоизделиями желтого цвета, среди каковых красоток он без особого удивления заметил и ведущую каких-то бесконечных реалити-шоу, и певичку, недавно ставшую еще и актриской (на ее нынешний костюмчик пошло материи меньше, нежели на Мазурову галстук-бабочку), и даже необъятных размеров популярную писательницу в платье с головокружительным декольте, в котором, как море, колыхались два вялых студня…
Среди же мужской части приглашенных, как не совсем уж темный человек, а человек, изредка смотрящий телевизор, Мазур узнал сидевших за столами Большого Нефтяного Короля, Большого Футбольного Любителя, Главного Медиа-Магната и еще нескольких, которых он допрежь видел исключительно на голубом экране.
Остальные ему были напрочь незнакомы.
И все равно: вот же блин, что на суше, что на море – одни и те же рожи…
Вполне терпимо бухала музыка – не так, чтоб приглушенно, но и беседовать не мешала. Вокруг оживленные беседы, смешки, звуки сдвигаемых бокалов, шорох платьев… Имел место типичный шведский стол – никто никаких тостов не произносил, ни тамады, ни аниматоров, каждый сам развлекался у безразмерных кормушек. И что интересно, никаких речей! Ну да, второй день свадьбы – уже не до тостов.
Олеся, непринужденно взяв бокал с шампанским у мгновенно возникшего в нужном месте стюарда, провела Мазура к столику в углу. Другой стюард, не менее вышколенный и незаметный, поставил на столик бутылку вина, блюдо с фруктами и столь же бесшумно исчез.
Мимо, покачиваясь, профланировал здоровущий, тучный мужик откровенно кавказской наружности, с одутловатым лицом, хмельной, но держащийся вполне достойно. Правда вот, смокинг шел ему, как медведю арфа. Видно было, что на самой свадьбе он отпраздновал на ура, потом продолжил – хотя лица окончательно и не потерял…
– Вот, гляди, – Олеся показала взглядом поверх бокала на толстого мужика, – это грузинский нефтяной магнат, папа Каха Георгиевич. Его так все и зовут – папа. Слыхал о таком? Занимается грузинской экономикой, попутно на транзите азеровской нефти сидит, но с русскими дружит… Здесь вообще примерно пополам и российских, и русских олигархов. Разницу между российскими и русскими понимаешь? То-то.
36 
